Либба Брэй - Логово снов

Генри поспешно откашлялся и сообщил с формальным поклоном:

– Если вы, леди, будете так добры извинить меня, мне пора вас покинуть. У меня назначена встреча с другом. Приятных вам сновидений!

И, развернувшись, он зашагал по тропинке прочь и вскоре скрылся в тумане.

– А у меня для тебя сюрприз, – объявила Вай-Мэй.

– Терпеть не могу сюрпризы, – сказала Лин.

– Этот тебе точно понравится!

– Все так говорят.

– Пошли, сестренка, – и Вай-Мэй взяла ее за ручку, совсем как те школьницы, что, болтая и смеясь, дефилировали мимо витрины «Чайного дома».

Лин одеревенела.

Она никогда не была любительницей похихикать или пообниматься. И вообще не по части всех этих девчачьих штучек.

– Ох, и неласковая же ты, девочка моя, – обычно говаривала мама с тусклой улыбкой, и Лин все не могла избавиться от ощущения, что расстраивает родительницу.

Ну да, атомы, молекулы и всякие странные идеи ей милей, чем обнимашки и ленты в косы. Маме наверняка бы понравилась Вай-Мэй.

…рот которой на всем протяжении пути не закрывался ни на минуту.

– …и ты можешь быть Му Гуйлин, которая взяла штурмом Небесные Врата. А я буду прекрасной и возлюбленной Лян Хунгуэй, идеальной женой Хань Шичжуна – это который генерал. Она помогала вести армию против чжурчжэней и была похоронена с величайшими почестями – самые достойные похороны, какие пристали благородной даме Ян…

Все ее истории, видите ли, были сугубо романтического толка. Так, значит, ты одна из них , думала Лин. Из девочек, для которых мир – одни сплошные сердечки и розочки да благородные самопожертвования .

Вай-Мэй меж тем вела ее все глубже в лес, болтая попутно об опере, и Лин не могла не заметить, что пейзаж сна стал… куда богаче, чем прошлой ночью. Грубые наброски деревьев обросли пышными деталями. Лин провела ладонью по бугристой коре: та оказалась на диво шершавой, и Лин не смогла отказать себе в том, чтобы потрогать ее еще и еще. Она улыбнулась. Пучок сосновых иголок заманчиво свисал с ветки: Лин потянула, и пригоршня хвои осталась у нее в руке. Она поднесла их к носу, понюхала, проверила пальцы. Так , – отметила она про себя, – ни смолы, ни запаха .

– Мы почти пришли, – прощебетала Вай-Мэй. – Закрой глаза, Маленький Воин!

Она так настаивала, что Лин пришлось подчиниться.

– Теперь открывай!

Лин ахнула. Золотой свет лился сквозь прорехи в гряде серых деревьев. Там и сям розовели цветы. Красные шляпки грибов мясисто выглядывали из-за поросших травой кочек, усеявших зеленый луг, пестреющий дикими цветами. Вдалеке покатые силуэты пурпурных гор, испещренных розовыми отблесками, возвышались над старомодной китайской деревней с изогнутыми, будто губы в улыбке, черепичными крышами. Бог ты мой, сколько красок! Ничего красивее Лин во сне не видала – пейзаж затмил даже станцию, откуда они сюда приехали.

– Где мы? Чей это сон? – спросила она.

– Ничей – кроме нас, – отвечала Вай-Мэй. – Это наш личный мир во сне. Наше царство.

– Но должен же он был откуда-то взяться.

– Да, – Вай-Мэй с улыбкой постучала себя по лбу. – Вот отсюда. Я сама сделала его. Совсем как те туфли.

– Вот все это? – ахнула Лин.

Та кивнула.

Лин даже представить себе не могла, сколько на это ушло времени и сил. Это ведь не какое-нибудь там превращение – это настоящее творение.

– В этом месте есть что-то волшебное. Мы с тобой сможем создавать новые сны. Мы все здесь сделаем прекрасным. – Вай-Мэй прикусила губу. – Ну, что, хочешь поучиться?

– Показывай, – сказала Лин. – Показывай все!

Вай-Мэй зашагала к тщедушному, полуофомленному деревцу на вершине холма.

– Вот. Смотри.

Она пропустила пальцы сквозь тонкую листву, взялась покрепче, закрыла глаза, сосредоточилась. Кора потекла, как расплавленный свечной воск, и ствол, застонав, прянул ввысь на несколько футов. Массивные ветки выстрелили во всех направлениях и немедленно покрылись бело-розовыми цветами.

Вай-Мэй отшатнулась, резко выдохнув.

– Ну вот, – сказала она, вытирая рукой взмокший лоб.

На девушек дождем заструились цветы. Один запутался в волосах Лин. Она вытащила его, потерла меж пальцев бархатистые лепестки, ощущая в сердцевине что-то древнее, изначальное, какую-то электрическую связь со всем сущим. Будь она настоящим ученым, она бы сейчас закричала что-нибудь типа «ага!», или «эврика!», или даже «вот ведь черт!», но только никакие слова на свете не могли выразить магию этого мгновения.