Либба Брэй - Логово снов

– Где-то был, – сказал Джерико, вытирая руки о штаны. – Сейчас вернусь. Постарайся ничего не украсть за это время.

– Да кому придет в голову красть этот хлам? – возмутился Сэм, роясь в книгах.

Он открыл одну наугад и обнаружил имя Ротке, нацарапанное на форзаце. Между страницами обнаружились фотографии: Уилл, помоложе и поблондинистее, чем сейчас, вооруженный теннисной ракеткой; Уилл со старой негритянкой и сверху надпись: «Уилл и Мама Тибо, Новый Орлеан, 1906»; зернистое изображение какого-то причудливого дома. Сэм продолжал листать, пока не наткнулся на пожелтевшие газетные вырезки, Уилл как раз любил такие собирать: статейки о медиумах из маленьких городишек, о селянах, умеющих гнуть ложки одной только силой мысли; упоминание о какой-то индейской деревне, которая сгорела дотла вместе со всеми жителями – после того, как в одном доме взорвалась плита.

На пол выскользнула бумажка, и Сэм наклонился поднять ее. Это оказался старый конверт, вскрытый сверху и пустой. На обороте снова оказалось имя Ротке, на сей раз с обратным адресом. Он перевернул конверт – и уставился, оглушенный, на написанное:

Мириам Любович,

122 Хестер-стрит,

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

– Сэм! – оказывается, Джерико уже некоторое время как звал его, но он его в упор не слышал. – Тебя там что, съели?

– Ага. Большой страшный призрак пришел и сцапал меня. Почту отныне прошу переправлять в мир духов, – пустым голосом отозвался Сэм.

На штемпеле значился сентябрь 1914-го. Сэм лихорадочно пролистал книгу до конца в поисках содержимого конверта, но ничего не нашел. Он вывалил все из ящика, но письма не было и там. Он снова изучил конверт. Поперек лицевой части кто-то нацарапал: «Вернуть отправителю», – почерка Сэм не узнал. Во всяком случае, он был не мамин. Тогда чей? Кто бы это ни был, его надо найти.

Пришла пора Эви выполнять свою часть договора.

Джерико возник на площадке второго этажа.

– Сэм!

– Чего тебе?

– Я тебя звал. Ты что-нибудь нашел?

– Нет, просто связку пыльных книг, – соврал Сэм, поспешно пряча конверт в карман брюк.

– Ну, если в них нет привидений, выставке они никак не помогут. Что случилось? Ты как-то смешно выглядишь.

– О. Ну, я… типа, мне надо бы, наверное, пойти почиститься после всего этого, – сказал Сэм; сердце тяжело бухало у него в груди. – Ужасно бросать тебя вот так, Фредди, но у меня свидание на радио.

– Вот как. Тогда да, тебе лучше идти, – холодно промолвил Джерико.

– Слушай, Фредди, я бы мог заскочить опять чуть позднее…

– В этом нет никакой нужды. Я со всем справлюсь сам. Как обычно, – Джерико растворился среди стеллажей. – И прекрати уже звать меня Фредди.

Ковыляя против жгучего ветра, хочешь не хочешь, а гримасничаешь. Лин направлялась в оперу и тащила в ранце корзину клецок для дядюшки Эдди. Пар поднимался из-под решетчатой бамбуковой крышки – и тепло, и тем паче запах жареной свинины были сейчас как нельзя более кстати.

Суетливые улицы Чайнатауна были сегодня тише обычного: страх перед сонной болезнью разогнал всю публику. Бизнес в ресторанах и лавках шел из рук вон плохо. Рабочий люд и женщины, раньше толпами валившие на китайское рагу с грибами и острым соусом в обеденный перерыв, теперь предпочитали столоваться в забегаловках подальше от Дойерс-, Пелл-, Мотт– и Малберри-стрит. Даже местный бич, белые экскурсоводы, автобусами возившие сюда праздных любителей побродить по бедняцким районам и кормившие их жуткими, бессовестно приукрашенными байками о войнах тонгов, опиумных притонах и девочках-рабынях, примечательным образом отсутствовали.

Департамент здравоохранения вовсю проверял продукты и воду, грязь с улиц, лошадиный навоз, помет крыс и насекомых – все что угодно, способное дать хотя бы зацепку, откуда взялся проклятый недуг и как он передается. Лин даже сама сходила в библиотеку, почитать о сонной болезни, – надеялась найти хоть что-то полезное… и теперь знала куда больше, чем хотела, о паразитах, мухе цеце и энцефалите. Ничего похожего на происходящее в Чайнатауне и Нижнем Ист-Сайде. Никаких тебе характерных симптомов типа температуры, болей и кашля.

Просто люди ложились спать, а потом не просыпались.

Мэр угрожал запретить праздник китайского Нового года, до которого оставалось всего ничего – три недели. Китайская Благотворительная Ассоциация зашла так далеко, что даже наняла репортера – снимать чайнатаунские очистные бригады: людей в масках и перчатках, отскребающих тротуары и кухни, свозящих белье в прачечные. Что угодно, лишь бы не дать нью-йоркским страхам перерасти в панику и сорвать празднование наступающего Года Кролика.