Либба Брэй: Логово снов

Рядом с Лин вприпрыжку скакал Джордж, вверх-вниз, вверх-вниз, будто бегун с препятствиями, каковым он, кстати сказать, и был. Для такого худышки он был на диво силен, этот Джордж. Лин не раз видела, как он таскает тяжеленные подносы, будто пушинку, да и бегать он мог без устали, милями; тут она ему даже завидовала.

– Ты слишком много денег берешь, вот в чем твоя проблема, – поделился, пыхтя, Джордж. – Другие пророки берут меньше.

– Так пусть Ли Фань к одному из них и идет. Пусть отправляется к этой идиотке с радио, к Провидице-Душечке, – бросила Лин.

Ли Фань могла сколько угодно болтаться по загородным клубам, но гадать-то она никуда за пределами квартала не пойдет, в этом Лин была совершенно уверена.

– Ты на что деньги-то копишь? – спросил Джордж.

– На колледж.

– А зачем тебе колледж?

– А зачем ты позволяешь Ли Фань помыкать тобой, словно собакой? – огрызнулась Лин, окончательно потеряв терпение.

– Ничего она мной не помыкает, – тут же надулся Джордж.

Лин ответила гортанным звуком, недвусмысленно выражавшим разочарование. Когда-то, давным-давно, Лин и Джордж дружили; она его вроде как защищала. Когда итальянские мальчишки с Малберри-стрит взяли моду подстерегать Джорджа по дороге в школу, она подстерегла их и заявила, что она, дескать, стрега-ведьма и проклянет их всех, если они не оставят китайчонка в покое. Поверили они ей или нет, неизвестно, но Джорджа гонять с тех пор перестали. Тот отблагодарил ее маковыми гоменташи [4]из «Пекарни Герти», что на Ладлоу (они потом еще долго хохотали вдвоем, выковыривая из зубов крошечные зернышки). Но весь последний год Джордж становился все мрачнее, все беспокойнее – то и дело замахивался на то, что ему не по зубам. Связался вот с компанией Ли Фань, бегал с ними в кино на Стренд, послушно торчал на пикниках местной церкви, а то упихивался, как селедка в бочку, на заднее сиденье авто Тома Ки и катал с ними где-то по воскресеньям. Одной ногой в Чайнатауне, а другой – снаружи, за его границами; все какой-то лучшей жизни искал. Такой, где Лин места не было.

– Она тебя изменила, – сказала Лин.

– Ничего не изменила! – воскликнул он. – Это ты изменилась! Такая веселая была раньше…

Джордж замолчал, но Лин смогла бы и сама закончить фразу. Она отвела взгляд.

– Прости, – спохватился Джордж. – Я не то хотел сказать.

– Знаю.

– Я просто устал. Плохо спал прошлой ночью.

Лин чуть не ахнула.

– Да нет у меня сонной болезни, нет! – поспешно договорил Джордж и вытянул руки. – Гляди: ни ожогов, ни пузырей.

– Тогда в чем же дело?

– Мне сон приснился, такой странный…

– Это, наверное, потому, что ты сам странный.

– Ты хочешь про него послушать или нет?

– Давай.

– Удивительный сон! – голос Джорджа обещал чудеса. – Я был в одном доме, ну, знаешь, как у миллионеров на Лонг-Айленде, – вот только это был мой дом и моя вечеринка. Я был богатый и важный, и все вокруг смотрели на меня с уважением, Лин, представляешь? Не то что здесь. И Ли Фань там тоже была, – закончил он застенчиво.

– Прости, не сразу поняла, что это кошмар, – съязвила вполголоса Лин.

Джордж эту колкость проигнорировал.

– Все было такое настоящее – только руку протяни и возьми.

Лин рассматривала неровные края кирпичей, из которых были сложены стены.

– Мало ли что выглядит во сне настоящим. А потом ты просто просыпаешься.

– Но не так же! Может быть, это про новый год? Может, сон предвещает удачу?

– А мне-то откуда знать?

– Но ты же разбираешься в снах! – воскликнул Джордж, подскакивая перед ней, как мячик. – Ты умеешь в них гулять! Ну, давай! Он же должен хоть что-нибудь значить, а?

Еще немного, и он примется умолять ее сказать, что да, значит… В это мгновение она чуть-чуть ненавидела Джорджа – за наивность, за веру в то, что приятный сон может означать что-то другое, кроме бегства от реального мира, пусть всего на одну ночь, пока не забрезжит утро. А еще – в то, что если чего-то так отчаянно хотеть, то все непременно сбудется.

– Хорошо, я тебе скажу, что значит этот сон: он значит, что ты дурак, если думаешь, будто Ли Фань на тебя хоть посмотрит, когда Том Ки вернется из Чикаго. Можешь и дальше стелиться ей под ноги – она все равно никогда тебя не выберет, Джордж. Никогда.

Он стоял перед ней, совсем неподвижно – глубокая боль на лице ясно говорила о том, как хорошо умеют ранить слова. А ведь она даже не собиралась быть жестокой – только честной.

Глаза у него стали злыми.

– Жалко мне того беднягу, который по глупости возьмет тебя в жены, Лин. Никому не понравится полная кровать мертвецов каждую ночь.