Либба Брэй - Логово снов

– О, только не это! – взревела Эви и хорошенько хлебнула из фляжки. – Надо его заставить сыграть одну из твоих песенок, Генри. Тебе вообще хорошо бы писать для аккордеона – представляешь: целое ревю и все на одних аккордеонах. Это будет настоящая сенсация!

– И чего я раньше об этом не подумал? Аккордеон-кабаре Анри Дюбуа, «Все хитрости любви» . – Он вздохнул. – Звучит достаточно скверно, чтобы оказаться песней Герберта Аллена.

– Герберт Аллен! Я слышала его по радио! – подхватила Эви. – Мне вот эта нравится:

« Люблю твои волосы /и нос люблю, /люблю тебя всю сверху донизу, /моя дорога-а-а-ая малышка !» И вот эта тоже: « Мила-а-а-ая, ты лучший банан, /ты мой персик со сливками, /стань моим шербетом, апельсинчик …»

– Ради всего святого, заткнись, а? – простонал Генри, падая лицом в руки.

Тэта плеснула остаток своего напитка ему в бокал.

– Герберт все время обставляет Генри на радио, просто потому что публикуется, – объяснила она. – А песня у него всего одна – одна и та же долбаная песня, на все случаи жизни.

– Вообще, если подумать, они и правда все на одно лицо, – глубокомысленно заметила Эви. – Теперь, когда ты об этом сказала.

– Всякий раз как я что-нибудь играю для Уолли, чертов Герберт занимается вредительством – как-то находит способ, – пожаловался Генри, снова берясь за бокал. – Говорю тебе, если Герби Аллен завтра откинет копыта, лично я плакать не буду.

– Значит, решено: ненавидим Герби Аллена, – подытожила Эви. – Уверна, все, что ты пишешь, – сущий рай, Ген. И скоро все мы будем петь твои песенки в дýше.

Тэта окинула ее прохладно-оценивающим взглядом сквозь табачную завесу.

– Кстати, тебя Джерико искал.

– Да ну? И как там наш милый, старый Джерико? – Эви постаралась сказать это ровным голосом, хотя сердце у нее припустило ощутимо быстрее.

– Длинный. Белобрысый. Серьезный, – Тэта пожала плечами. – Если бы я не знала наверняка, то решила бы, что этот телок к тебе неровно дышит. А ты – к нему.

– Ни на какое наверняка ты не знаешь, – пробормотала Эви. – Ты вообще ничего не знаешь.

– Ты не сможешь всегда шарахаться от Беннингтона, Эвил.

– Еще как смогу! Разреши тебе напомнить: дядя Уилл требовал, чтобы я держала свой дар в строгом секрете! И послушай я его, всего вот этого у меня бы не было! – воскликнула она, широко разведя руки и едва не выбив у бедняги Генри его напиток.

– Мы вообще-то в ванне, Эвил, – кротко заметила Тэта.

– Да, и в чертовски хорошей! – Эви опрокинула еще джина.

Теплое пойло начало наконец брать верх над мигренью после сеанса ясновидения, и ее это вполне устраивало.

– Я решительно отказываюсь впадать в уныние. У меня вечеринка, в конце концов! Быстро расскажите мне что-нибудь веселое.

– Фло на следующей неделе дает пресс-конференцию: будет рекламировать нашу новую пьесу. Мне можно будет дать первое интервью под именем «Тэта Санкт-Петербургская»: верные слуги тайком вывезли меня сюда после революции, – сообщила Тэта с карикатурным русским акцентом и презрительно усмехнулась. – Какая чушь, ей-богу. А мне это еще продавать таблоидным шавкам.

– Ну, обратного-то никто не докажет. Из тебя вполне выйдет недурная русская аристократка. Скажи, Генри!

– Скажу, – отозвался Генри, глядя в глубины стакана.

Эви прищурилась на него: такая серьезность совсем не в духе Генри.

– Ты какой-то слишком тихий сегодня, – она придвинулась буквально нос к носу. – Это все твои художественные замашки? Все артисты такие? Сидят по ванным, печальные и тихие?

– В ваннах мы, как правило, принимаем ванну.

– Но ты и правда какой-то грустный. Все из-за этого Герберта-Шмерберта?

Генри выдавил улыбку:

– Проехали.

Тут в ванную ввалилась какая-то молодая особа со своим хахалем.

– Когда это помещение изволит освободиться? – несколько невнятно осведомилась она. Джентльмен помог ей сохранить вертикальное положение. – Я бы желала зуре… зару… зарезервировать!

– Боюсь, эта ванна была арендована на неопределенный срок, – сообщил им Генри с вежливым поклоном.

– Ч-чего? – девица уставилась на него смутным взором.

– Вон! – рявкнула Тэта.

Гостья поправила бретельку платья с максимальным доступным ей в настоящий момент достоинством.

– Я буду жаловаться администрации! – заявила она и хлопнула за собой дверью.

– Ну, думаю, и мне пора, – c этими словами Генри выдрался из ванны. – Спасибо за шикарную вечеринку, Эви!

– О, Генри! Ты же не хочешь уйти прямо сейчас!