Татьяна Мамаева - Очевидец

Камиль, Роза, Элизабет, Эрик, и тот парень, которому оторвало руки. Какое же имя ему дали в том проклятом месте? Доминик? Герман?

Я помню его бледное лицо, на котором искрами потухающего огня горели вызывающие веснушки. Мисс Летиция, чьё худощавое и нескладное тело было облачено в чёрную рясу и мантию, а голова покрыта длинным платком, ниспадающим до середины спины (позже мне сказали, что он называется клобук), привела меня в общую комнату, где я должна была познакомиться с остальными обитателями школы святого Акария.

Комната отдыха, как назвала её мисс Летиция, разочаровала меня, как разочаровала бы и вас, если вы не являетесь поклонниками доводящих до скуки настольных игр и Божьего слова, которым были набиты массивные книги в кожаных переплетах – единственное доступное чтиво для тоскующих от безделья учеников.

Просторное помещение, утопающее в депрессивных оттенках коричневого цвета, не могло похвастаться атмосферой домашнего уюта и дружелюбной обстановкой. Дубовые этажерки с вышеупомянутым Божьим словом и унылыми растениями, пугающие картины с библейскими сюжетами и святыми, глядящими на тебя с безмолвным укором, в центре комнаты – диваны с потрескавшейся кожей и высокие кресла с провалившимися сидениями, на которых разместились обучающиеся – мальчики лет 14-18 в мешковатых костюмах, сшитых не по размеру, и девочки в длинных, просторных платьях с высокими, колючими воротниками. Такой же наряд был и на мне: мне его вручили, провожая меня в спальную комнату, чтобы переодеться.

Когда благоухающая ладаном фигура директрисы переступила порог комнаты отдыха, масса серой школьной формы встала, вонзив в меня изучающие взгляды нескольких десятков глаз.

– Добрый вечер, дети. – Её голос напоминал раскаты грома, заставляющего слушающих сжиматься в испуге, боясь карающих молний, которые могли последовать за ним. – Хочу представить вам новую ученицу – Миранду.

– Здравствуй, Миранда, – прозвучал в ответ сбивающийся хор учеников.

Я заметила его сразу же. Неуклюжей копной падающие на лоб, рыжие, кудрявые волосы пылали огнём в свете солнечных лучей – яркая пощечина окружающей его безрадостной обстановке. А в голубых глазах – сочувствие, такое искреннее, что я непроизвольно смутилась, словно столкнулась с чем-то непристойным.

Я не успела познакомиться с ним поближе. Через неделю невидимая сила подбросила его тело в воздух, когда он отвечал свой монолог перед классом. Руки разбросаны в стороны, ноги безвольно свисают вниз, голубые глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Он начал вопить, брызгая слюной и плача, когда мышцы на его руках натянулись и затрещали, разрываясь на части. Невидимому палачу понадобилось немало времени, чтобы оторвать руки от бьющегося в конвульсиях тела его жертвы: его кости вылетели из суставов, но сухожилия продолжали сопротивляться. Когда его цель была достигнута, тёмная кровь бурлящим водопадом полилась на учительский стол и черную школьную доску. Он ещё дышал, убаюкиваемый спасительным шоком, когда последовал тошнотворный хруст, сопровождающий резкое движение шеей, после которого голова мальчика повисла под неестественным углом. Несколько минут никто не издавал ни звука, под безмолвным заклинанием силы, жаждущей внимания очевидцев.

« Свидетель, вам есть что добавить?» – прозвучал ехидный голос в моей голове.

«Да, Ваша Честь. Кто-то обделался. Я поняла это, когда почувствовала запах дерьма».

Тело упало вниз с глухим стуком, нарушив силу заклинания, и тогда все в классе закричали.

Как же его звали?

– Мира?

– Белла, – возразила я, разглядывая узоры из сплетенных между собой ветвей деревьев, сквозь которые выглядывал равнодушный серп луны. – Меня зовут Белла. Мира – это имя, которое мне дали в школе.

– Белла, хочешь помолиться со мной?

– Нет. – Я повернулась на бок и хрупкие листья негодующе затрещали под моим телом.

– Но мы должны… Как выжившие, мы должны помолиться за души тех, кто там умер. Это наш долг.

Где-то вдалеке засмеялась птица, присоединяясь к ансамблю стрекочущих сверчков.

– Карина, наш долг – оставаться живыми. Сделать все, чтобы не отправиться на тот свет вслед за ними, понимаешь?

– Сэмьюэл говорит, что неподалеку отсюда есть деревня. Мы дойдём до неё к вечеру завтрашнего дня.

– Заброшенная деревня, ты хотела сказать, – поправила я. – За несколько сотен миль от этой проклятой школы – ни единой души. Нам некому помочь.