Сонич Матик - Похищенная весна. Петроград – Ленинград

– Нет. На Петроградском… Собор Владимира там рядом…

Девушка выразительно думала.

– Александровский проспект? – уточнила Ольга.

– Не соображу я что-то… Смотрите, женщина, трамвай идет по 1-й Бедноты, затем Красных зорь, на Кронверский…

– Да?! Вокруг крепости?

– Да.

– И сворачивает на Александровский?

– Нет, на Добролюбова.

Теперь обе женщины выразительно задумались. Девушка извиняющимся тоном предположила:

– Я в Ленинграде всего год, может раньше так и назывался? – пожала плечами, шмыгнула и отвернулась

«В любом случае, буду держаться Кронверского, а там посмотрим», – подумала Ольга и поблагодарила попутчицу.

– Ма-ам? Так куда нам ехать-то? – спросила Катя после странного диалога.

– Катюша, все будет хорошо – уклончиво ответила Ольга.

Трамвай действительно выехал на знакомые улицы. Олино сердце отзывчиво убыстрилось, когда на повороте мелькнули темные вышки минаретов. А когда на фоне запечатанной льдом Невы Ольга узнала бастионы Петропавловской крепости, ей уже хотелось выскочить и идти пешком.

Трамвай миновал погашенный купол Народного дома, и Ольга решительно потащила чемодан к выходу. Пассажиров к этому времени стало значительно меньше.

Остановка. Ольга подтолкнула Катю вперед со словами «Наша! Вперед!». Сама почти выпрыгнула с подножки. Каким-то чудом протиснула чемодан между поручней под нужным углом. И вот уже трамвай номер «26» удаляется к Неве, побренькивая и повиливая красным задом.

– Ну, наконец-то! – выдохнула Ольга целое облачко. И пока поправляла пальто, платок и Катин капор, объяснила, – Смотри, дом за перекрестком. В пять этажей. Отсюда как раз видно окна гостиной и моей комнаты. Видишь, свет на четвертом этаже? Родители дома – подбодрила она себя, – нам вон туда, на угол. Так что почти пришли!

Преодолев черный сугроб и желтую от конской мочи проезжую часть, Ольга перешла на быстрый шаг. Ей не терпелось, к тому же изрядно похолодало. Февраль – злой месяц. И чем ближе был дом, тем скорее хотелось попасть внутрь.

Церковная, или как там ее теперь, была пустынной. Только снег под ногами хрустел. Не опасаясь на тихой улице за следом идущую Катю, Ольга метнулась к угловой парадной, дернула дверь и чудом остановилась в сантиметре от заостренного лезвия раскрытых ножниц.

–Че хоть ты?! – не то спросил, не то окрикнул огромный седой бородач в светлом тулупе и кожаном фартуке.

– Извините, я тут живу, мне надо… – Ольга настырно обогнула старика, не замечая ни инструментов, развешанных по стенам, ни стола с колодками, подметками и кучками гвоздиков. Ольга толкнула вторую дверь – та была заперта.

– Ну? И чаво? – спросил старик, медленно протягивая точилом по режущей кромке ножниц.

– Заперто…

– Ага – подтвердил старик с улыбкой где-то в недрах усов.

– А как же? – спросила Ольга.

– Дык, со двора все ходют.

– А… Понятно. Извините…

– Ну, чаво, бывает… – пожал широкими плечами сапожник и продолжил звонко точить ножницы.

Ольга вышла из парадной. Катя послушно стояла снаружи.

– Мне идти? – спросила она растерянную мать.

– Нет, не сюда. Налево, к подъезду.

Катя так же послушно пошла к арке подъезда. Они обе уже устали. Хотелось, конечно, побыстрее зайти, стряхнуть снег, согреться и попить чего-нибудь теплого. Желудок уже давно просил хоть что-то и, наверное, согласился бы даже на холодное.

В подворотне было не очень. Запах отхожего места сильно бил в нос. Дрова лежали навалом, а проходы были не прочищены, будто дворника в доме вовсе нет. На месте ледника целая гора стропил и толстых обугленных бревен, вмерзших в грязь и снег.

Но к черной лестнице дорожка протоптана. Дверь открыта. Даже трепыхается сквозняком, выстуживая квартиры.

Ольга редко ходила этой лестницей. Она узкая, под неудобным углом и темная даже днем.

Сейчас по ней идти, да еще с ребенком и вещами было совсем неприятно. Снизу Ольга слышала Катины «Ой-ой» и только и повторяла «Осторожнее».

На небольшой площадочке четвертого этажа Ольга набралась храбрости и мысленно загадала, чтобы открыл папа, ведь он не начнет сходу шуметь и закатывать свадебные горевания.

Ольга постучала. С кухни не донеслось ни звука. Она постучала еще громче. В окнах был свет. Дома точно кто-то есть. Ольга постучала еще раз, к этому времени она привыкла к сумраку лестницы и увидела электрический звоночек на витом проводе. Позвонила. За дверью противно зажужжало, и послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась: