Дмитрий Черкасов - Операция «Вурдалак»

Жена обожала своего Стасика и, видя в нем острый ум и прекрасное воспитание, преклонялась перед ним. Но она все-таки была женщиной и чисто по-женски чувствовала некий дискомфорт, который испытывал любимый.

По-настоящему простота жены забеспокоила Богомолова после ее недавнего визита к врачу - доктору Кенексбергу. Уже в это время разведчик вплотную подошел к осуществлению последней стадии в операции ЦРУ под кодовым названием «Жаркое лето», и лишние, пусть даже семейные, проблемы были не только нежелательны, но и опасны.

Струхнул Стас и после неожиданной смерти уборщицы, когда в институт приехал капитан Корнеев. Вряд ли КГБ так обеспокоила смерть старой женщины, тут дело было в другом, и Богомолов догадывался, в чем именно. Тогда-то в «Центре» и приняли решение срочно форсировать операцию с профессором Никифоровым…

…Богомолов открыл калитку и, не оглядываясь по сторонам, уверенно прошел по дорожке, ведущей через яблоневый сад к дому. Входная дверь была открыта - его ждали. Тем не менее он негромко постучал и тут же вошел внутрь.

Услышав стук, профессор вышел навстречу. Мужчины обменялись коротким приветствием. Стае с первого же взгляда на Никифорова понял, как сильно тот волнуется. Казалось, каждая клетка его тела находится в движении, а сам он никак не мог найти себе места и наматывал круги по комнате.

- Не волнуйся, Анатолий, скоро это все закончится, - попытался успокоить его Богомолов и вдруг ясно увидел, как Никифоров сдал за последний месяц.

От шика, который всегда был присущ профессору, не осталось и следа. Теперь перед Богомоловым стоял опустошенный, постаревший минимум на десять лет, сгорбившийся под тяжестью непомерной ноши человек. Впервые за годы дружбы Бэтфорду стало жаль его.

- А по-моему, все еще только начинается, - глухо ответил Никифоров. - У меня плохие предчувствия.

- Возьми себя в руки. В девяносто девяти процентах всех неудач человек сам настраивает себя на худшее. Все будет о'кей.

- Да, пожалуй, ты прав. Ты прав.

Никифоров быстро подошел к лежавшей на диване небольшой спортивной сумке «адидас» и, ткнув в нее пальцем, сказал:

- Здесь полная документация по моей последней разработке «НАС-74», а также контейнер с десятью кубиками вещества. Но чтобы соединить все записи в единое целое, необходим пароль, который знаю только я. Так что береги меня.

Профессор лукавил, чтобы казаться незаменимым. У него не было гарантии, что, заполучив записи, американцы не бросят его на произвол судьбы.

Богомолов все понял и улыбнулся. Видно, Никифоров далеко не так наивен, как кажется на первый взгляд, и хорошо подстраховался. Но Стае и не собирался его устранять. Хотя… По большому счету, ученый в нем погиб. Он был морально сломлен и уже не способен на творчество, как не способны сломленные поэты или художники создавать настоящие шедевры. Рисовать - да, но не творить.

- Все будет хорошо, - еще раз заверил разведчик. - Скажи, а «НАС-74» расшифровывается как «Никифоров Анатолий Сергеевич»?

Профессор словно не расслышал его вопроса и продолжил:

- Это новое вещество, разработанное на основе «ЭОР-2», но рассчитано оно только на европеоидную расу. Полевые испытания еще не проходило, только стендовые. Если вещество попадет в руки военных маньяков, оно сможет изменить генотип в странах Европы и США. Все человеческие особи обоих полов подвергнутся необратимой мутации. Это будет новая раса непредсказуемых монстров. Теперь ты понимаешь всю ответственность, лежащую на нас?

- Да, - твердо ответил Богомолов.

- Вся эта документация - в единственном экземпляре. Остальные материалы и черновики я уничтожил.

- А как насчет твоих коллег - Саржева и Бережной?

- Кое во что они посвящены, но не настолько, чтобы продолжить исследования самостоятельно.

Никифоров опять соврал. Может быть, Бережная и не могла принять эстафетную палочку, так как была новичком, но вот Саржев владел полной информацией, а после смерти Агапитова был основным сподвижником в исследованиях.

Богомолов всех этих нюансов знать не мог, а потому одобрительно сказал:

- Это правильно. Нельзя, чтобы русские продолжили работать над веществом.

Разведчик кивнул в сторону сумки. Никифоров удивленно посмотрел на друга:

- Как ты сказал? Русские?…

Стас понял свою оплошность. Слишком рано он расслабился с этим профессором, и тот сразу же заметил это.

- Кто ты? - спросил Анатолий Сергеевич, испытующе глядя на Богомолова и пугаясь собственных догадок.