Валя Саар - Личность

Наши личности являются частью окружающего нас мира, и их тайна так же безгранична.

Карл Густав Юнг

Зеркала всегда бьются к несчастью. Так считала моя бабушка Клэр.

Я возражал ей:

– Не придумывай, ба. Это всего лишь суеверие.

Но она оказалась чертовски права. Я сам убедился в этом, когда мое зеркало разлетелось на тринадцать рваных осколков. С того момента, как я осознал это, изменилось все. И каким бы сильным ни было мое желание собрать фрагменты, первозданную целостность вернуть, увы, невозможно. Сколько зеркало ни склеивай, оно останется разбитым. Навсегда.

Иди на свет…

Реальность пошатнулась.

Первый образ прошлого, который врезался в память…

Мне было тринадцать или около того. Я забился в темный чулан, наполненный страхами и липкой паутиной, и рыдал как девчонка, пряча лицо в ладонях. Я не хотел, чтобы незримые обитатели пыльных полок видели мои страдания.

– Сынок, милый, ты где? У тебя все в порядке? – За дверью послышался встревоженный голос мамы, которая вернулась с работы пораньше.

Я затаился. Заткнув рот кровоточащей рукой, я почувствовал вкус железа на губах, точно язык прилип к ржавой металлической перекладине на морозе. Крик жаждал прорваться наружу. Я мог управлять телом, но не разумом.

Иди на свет…

– Я Майкл. И я алкоголик.

– Здравствуй, Майкл, – разношерстная компания поприветствовала меня нескладным хором.

Напротив меня на скрипучем стуле сидела красотка с раскосыми глазами. Она отличалась от остальных. Отутюженные волосы черным лоснящимся водопадом ниспадали на грудь, ограненную глубоким вырезом делового костюма. Ее взгляд, подчеркнутый изысканным макияжем, обжигающе манил и пугал одновременно.

Я стыдливо опустил глаза, будто нашкодивший щенок, уставившись на руки, сложенные на коленях. Под обкусанными ногтями виднелись прожилки земли. Большой палец правой кисти был перевязан посеревшим бинтом. Я никак не мог вспомнить, где я умудрился порезаться. Предплечье обвивала вытатуированная гидра с шипящими змееподобными головами.

– Майкл, ты хочешь чем-то поделиться?

Услышав свое имя, я вздрогнул. На секунду показалось, что оно вовсе и не мне принадлежало.

Престарелый вояка с крестом ВВС на груди, сидевший рядом, дотронулся до моего плеча, словно услышал сомнения:

– К тебе обращаются.

Иди на свет…

Я очнулся, торопливо заговорив, чтобы скрыть свое отсутствие.

– Я алкоголик. Я пью, когда чувствую себя плохо. А хорошо мне, в принципе, не бывает. Поэтому я всегда немного навеселе. Абсурдно звучит «навеселе», не правда ли? Честно я впервые на таком собрании и не знаю о чем нужно говорить…

– О том, что у тебя на душе, – подсказала Сара – та самая девушка напротив. Ее имя я узнал позже тем же вечером.

Даже не поднимая глаз, я понял, что говорит именно она. Ей очень шел этот мелодичный звенящий голос с едва различимым акцентом.

– На душе… Простите, но я не верю в существование души. Если она и была у меня когда-то, не иначе, я продал ее дьяволу. Я совершенно ничего не чувствую, кроме ноющей боли. Иногда мне удается отгородиться от нее стеной алкоголя, и в эти редкие моменты хочется жить. Но очнувшись наутро, о тех счастливых минутах я не помню. Мне тяжело. Я не справляюсь и отдаю себе отчет, что это путь никуда. Именно поэтому я здесь.

– Держись, Майкл.

– Мы тебя понимаем.

– Молодец, что пришел.

– Вместе мы справимся.

Фразы поддержки сыпались со всех сторон, только девушка напротив не проронила ни слова. Я все же осмелился взглянуть на нее, но стул, где она прежде сидела, к моему удивлению, оказался пуст.

В этот момент я почувствовал, как невесомые ладони легли на плечи.

– Я помогу тебе, – шепнула мне на ухо Сара.

И я ей поверил.

Иди на свет…

Она стала моим спонсором, напарником, которому можно позвонить на рассвете, когда не сомкнуть глаз, с кем можно разделить неутолимую, почти смертоносную жажду. После наших разговоров действительно становилось легче. Я вливал в себя литр-другой чистой воды, она заполняла желудок, давая чувство насыщения. По крайней мере, физическое. Затем я открывал люк в потолке трейлера, ложился навзничь на кровать и смотрел, как там наверху в сизом небе Аризоны медленно плывут облака. Когда птицы завершали утренний концерт, я засыпал. Или мне так казалось.

Сара своим присутствием быстро вытеснила выпивку из моей жизни. Она стала мне не только другом, поддерживающим в трудные времена, она была для меня всем: пылкой любовницей, когда нужно – строгой мамой, учителем, совестью, в конце концов. Я не заметил, как одна зависимость сменилась другой. И я снова тонул, непроизвольно утягивая Сару вслед за собой. Я давил на нее тотальным контролем, заставляя отчитываться за каждый шаг, сделанный без присмотра. Я желал, чтобы она принадлежала мне одному. Принадлежала вся без остатка.