Array Black Bear - Гибель нейронов

– С Али я бы и не зарубился, а уж ты, дед, перед Али спасовал бы точно. – Шмыгнул носом Чипа и встал, покачиваясь. Хрустнул шеей и кулаками.

– А может и не спасовал бы. Технично боксировать надо, бокс – интеллектуальный спорт. Для умных. Сейчас даже баба боксируют. Видал?

– Да ну их. Понял я, что ты тут самый умный. И обращаться к тебе надо по имени–отчеству, – огрызнулся Чипа.

– Петр Иваныч, обращайся, – представился пожилой. – И ты бы перестал себя Чипой кликать, наверное, и у тебя имя–отчество имеются, да еще и фамилия в придачу.

– Нудный ты, Петр Иваныч, до ужаса, и что у тебя общего с Валеркой, не пойму. – Озадаченно размышлял вслух Чипа, вертя головой. – Но вот как дали мне по башке, так прояснилось. Видел я где–то красавчика, руку на отсечение даю. Физия его словно знакома мне. Может, из казахстанской братвы он, что на гости к нам приезжала. Колотуха у него знатная… Эх, загрубил я не по рангу, да еще и на бабки встрял. Иваныч, у меня такое предложение. Я вам поляну накрою в ресторане у Клима – он братуха мой, а вы мне долг малехо скостите, я же свой? Валерка, ты за? Ты какой бурбон пьешь?

Тот закивал головой.

– Орухо пью.

– Что еще за оруха? Первый раз слышу. Самогон что ли бурятский какой? Ты бурят, Валерка? Похож… Ладно, будет тебе оруха, песни будем петь, орать будем… У Клима в рестике найдем твою оруху. Иваныч, а тебе какой подгон?

– Если ты с Климом в друзьях, я бы черновик его второй книги почитал. Люблю хорошую литературу.

– Глядя на тебя, подумаешь, что ты один УК читать и любишь. А у Клима в книге все за жизнь, как она есть, одни зарубы! Вся жизнь, Иваныч, одна сплошная заруба, бьешься, бьешься от рассвета до заката… А чего тебе черновик упал, подожди, выйдет книга законченная – подгоню с автографом.

– Если выйдет, – заметил пожилой, почесывая подбородок. – Уж больно противник у него серьезный. С таким и дописать книгу можно не успеть…

– Ты чего, притормози. За Мортиса этого разное говорят, но я полагаю, что и он не бессмертный, – парировал Чипа. – Клим его разложит.

– Да? Всякое может быть… – Задумчиво ответил пожилой.

– Все может быть, все может статься, девчонка может разлюбить, но бросить пить не может быть! – Продекламировал Чипа. – Стоп дедуля, в рестике пересечемся, мысль эту продолжишь, договорились? Вы, я чай, не местные, таксеру скажешь куда, он довезет. Бурят обязательно с нами! Насчет черновика я подсеку, может, и достану, раз ты, Иваныч, графоман такой. Но точно не обещаю, сам понимаешь.

– Я не против, но ты же не у всех спросил.

– Согласен. Перед громобоем извинюсь, был неправ. А все курва эта старая навела на грех, зеленью трясти, я–то в долгах как в шелках, повелся… Хотя кто царю не должен, богу не виноват. Клим, например, вроде и бои у него в плюсе, и рестик, и в литературе сечёт, а сто пудов торчит бабки кому–то. Чуйка у меня. Я за его дела знаю…

Так, бормоча себе под нос, Чипа с виноватым видом подошел к красавчику. Тот уже приобнимал блондинку и обернулся с недовольным видом.

– Не обессудь, боец, сразу не признал твою аватарку. Хотя по сей минут имени твоего вспомнить не могу. Но за то, что ты мне ошибку по–братски разъяснил, благодарю. И знакомству хорошему буду рад. Приглашаю вот тебя с девушкой в ресторан, бурят и Иваныч дали добро, ты как?

Красавчик кивнул и снова отвернулся любезничать с блондинкой. Чипа, изобразив в воздухе всем крепкое рукопожатие, оступаясь поспешил к парковке, где остановился красный гелендваген, точнее, не гелик мерседесовской сборки, а его китайский близнец «байк беже 80» с более низкой квадратной мордой и шведской начинкой, доработанной в нашем гараже.

Петр Иваныч достал из кармана плаща книгу Клима в мягкой обложке и раскрыл на загнутой страничке, чтобы зачитать Валеро свой любимый отрывок.

Глава, в которой Чипа попадает впросак, а Дмитрий Арнольдович валяет дурака.

Злые языки утверждают, что китайский клон гелика не только в десять раз дешевле немца, но и ломается в десять раз меньше, однако, владелец «беже» – Дмитрий Арнольдович, который сначала ездил на немце, а потом сел на шею китайца, полученного в подарок от деловых партнеров из Поднебесной, с этим бы не согласился. Хотя он и отдал должное амбициям конструкторов, окрестив подарок «наглецом».

Дмитрий Арнольдович и сам был наглецом. Это лысеющий нувориш, любитель гавайских рубах и строгих пиджаков одновременно, он был не прочь залезть языком в любое стоящее место.