Array Black Bear - Гибель нейронов

– Может, к тебе белочка прискакала?

– Этого тоже не отрицаю. Так вынесешь копейку?

Клим кивнул, отпер квартиру, в полутемном коридоре нащупал в кармане куртки пару купюр и отдал Коляну. Выслушав поток благодарностей, вернулся в дом, включил свет в прихожей, бросил на пол рюкзак, снял куртку, кроссовки. Включил свет и поморщился.

По совету дизайнера одну стену в прихожей от пола до потолка сделали зеркальной, и теперь каждый, кто заходил в квартиру, получал своего двойника вне зависимости от желания. Такая же стена была установлена и в зале, где Ира занималась йогой. Сначала Климу нравилась параллельная реальность, но затем стала раздражать.

«Когда сидишь с вискариком и наблюдаешь в зеркало отражение из другого зеркала, где происходят от части – приятные вещи, переодевание жены или примерка свежего белья, новые позы йоги, хотя Ира и так зачастую ходила в одних трусиках, это не беда, какая беда, нет беды, словно лев смотрю с холма на свои владения. Но потом, раз за разом возвращаясь в пустую квартиру и видя лишь своё отражение, я ловил себя на мысли, что я не один, что рядом присутствует второй и он тоже я. Кто из нас настоящий или первичный, я тот кто я есть или я моё отражение, возможно я его тень, а не он моя, вот это реально отжимает мозг. Надо снести эти зеркала к чертям», подумал Клим, но вспомнил, что раз предлагал жене такой вариант, однако, понимания не получил, хотя обычно Ира с ним не спорила. Они вообще редко спорили. «От негативных эмоций блокируется нижняя чакра», – объясняла Ира, полукруглым движением обводя свой животик, и подкрепляя слова поцелуями.

Подумав про поцелуи, Клим постучался в ванну, откуда доносился шум воды.

– Это ты, милый? Я сейчас, еще десять минут! – Ответила жена.

Клим достал из рюкзака будильник, прошел в зал, бросил будильник на столик, а сам упал в кресло напротив зеркальной стены, взмахнул приветливо сам себе рукой, зажег торшер. Звуки стекающей воды убаюкивали, мягкий отраженный свет из зазеркалья колебался. «В старину думали, что в глазах живет огонь. Если ударить в глаз, огонь вспыхивает. Логично… Как же должно полыхнуть, чтобы глаза выскочили из орбит, с какой силой ударить, – лениво размышлял Клим. – И что такое надо принять, чтобы это увидеть самому. Ямайские грибы? Но все началось ещё до того…».

Мысли стали путаться, глаза непроизвольно закрывались. Полудрему развеяли звуки расслабляющей музыки. Ира в белом халатике вошла в зал, включив проигрыватель. У зеркальной стены она сбросила халатик и, намеренно игнорируя присутствие мужа, занялась вечерней йогой. Ее обнаженная кожа, натертая ароматическим маслом после ванной, блестела, позы красноречиво намекали, что есть вещи поинтереснее йоги. Из позы согнутой свечи, упершись поднятыми ногами на зеркало, она перешла в позу бабочки, опустившейся на ковер в поле зрения Клима, и замерла.

– Харе Кришна, сердце мое. Ты будто не в курсе, что сегодня у нас секс под запретом, перед боем ни– ни, – философски прокомментировал Клим соблазнительный месседж супруги.

– Опять зеркало навеяло? Нет розы без шипов, нет радости без печали, тогда ужин подам, – в тон ему отозвалась Ира, накинув на ходу халат, направилась на кухню. Принесла поднос, поставила на столик. При взгляде на еду, у Клима сложилось определенное суждение, которое он непременно записал бы в другое время.

…«Это обычная яичница, мы все её едим по утрам, вы её едите и сосед , сосед соседа, ваш дед и дед его деда и его дед и прадед его деда, убив очередного мамонта, ел её тоже, только зажаренную на камнях или на черепе врага. Но что такого, подумаешь яичница с беконом скажете вы, можно добавить и гренок, можно укропчику или синего лучку, и тут уже чутка другой вкус. Нет я не приверженец антиоксидантов и подкормки микробиоты кишечника, мы сейчас не про эту хрень, а о самой–самой простой яичнице, о её базовой сути. Я ел яишницу изо дня в день, несколько месяцев, да что врать, несколько лет подряд, с беконом, нам подарили спонсоры несколько коробок и я горя не знал и не парился по завтраку – яйца, бекон и укроп. Но со временем обнаружил – что – яичница с беконом разная. Я стал наблюдать за её трансформацией, ожидая её каждый следующий день и ожидая новых перемен.

Вот какие изменения с ней происходили, то было больше укропа, то подложены помидорки Черри, то горошек, то посыпано другой приправой, то разные яйца одно с желтым желтком, другое с оранжевым, то капелька хрена, то вместо мелкой соли чувствовалась крупная морская, то добавлялся листик китайской капусты, бывало яичница переводилась в формат круглого омлета с круглыми дольками маслин, разрезанный на сектора, он приводил меня в шок, я сидел постукивая вилкой о краешек тарелки, перед четко разрезанными секторами, не понимая с какого куска тут правильно начинать, и есть ли правила, к тому же в таком микс формате я с ещё большим трудом определял состав смеси и добавленных ингредиентов погружаясь во вкусовые ощущения. Всё это поначалу забавляло глаз, бодрило, привлекало, закалдовывало, затем я обратился во вне и стал определять настрой хозяйки, спрашивая почему сегодня именно так, а вчера почему было так, ведь зная секрет и проще съесть. Но утренние расспросы не приносили ничего путного, всё чаще Ира разводила руками, невинно улыбалась и ластилась ко мне, не понимая заведенной омлетной темы. Иногда она жутко расстраивалась, когда один из желтков растекался, говоря яичница не получилась, бывало садилась на против с интересом наблюдая, как я ем, отчего чувствовалась важность процедуры. Я пытался вложить в омлет самостоятельно, то странное чувство неизвестности, когда делал завтраки сам, но когда делаешь яичницу сам, ты действуешь по плану, а тогда тайна вкусового первооткрывателя пропадает и это становится – простой яичницей.