Александр Родной - Восход дальней звезды

***

Слава сидел на скамье у двери в аудиторию, где вскоре над ним должно было свершиться что-то вроде суда. Слава испытывал странное ощущение – ему будто было всё равно. Что случится – то случится, этого не миновать, и пусть случается – вот, что он чувствовал в этот момент. Он был готов к любому решению.

Его пригласили войти. Выдохнув, Слава поднялся и зашёл внутрь. В комиссии было шесть человек. Глава департамента по воспитанию Мальков – неприятный человек с вечно потной лысиной на голове, Мария Аркадьевна, ещё три преподавателя, незнакомых Славе, и отец Ивана по фамилии Жваликовский. Его Слава тоже видел впервые. Слухи о внешности одного из самых успешных и состоятельных бизнесменов Большого Континента оказались правдивы. Лицо Жваликовского и вправду напоминало морду дикой собаки, обитающей в полупустыне и не брезгующей питаться падалью – такие же маленькие глаза и худой нос с острым кончиком. Его сын, Иван, не смотря на всю уродливость своего внутреннего мира, отличался большей симпатичностью наружности, видимо это досталось ему от матери, но точно не от отца.

– Начнём, – сказал Мальков и укоризненно посмотрел на провинившегося студента, – что вы можете рассказать о случившемся?

Слава посмотрел сначала на него, а затем на всех по очереди, остановившись на отце Ивана. Жваликовский внимательно наблюдал за ним, не отводя глаз, будто проникая внутрь и видя его насквозь.

– Я совершил глупый поступок и раскаиваюсь в этом, – Слава выдавил из себя слова о раскаянии, решив всё-таки прислушаться к своему научному руководителю.

– Простая ли это глупость, когда один студент причиняет физический вред другому? – задал вопрос Жваликовский. – Если парень не умеет вести себя по-человечески, ему не место в цивилизованном мире. Насколько я знаю, он попал в столицу из безымянного города.

– Говорите так, будто там живут люди другого сорта, – сказала Мария Аркадьевна.

– Я никого не хотел обидеть. Но если в определённых местах привыкли решать любые вопросы с помощью кулаков, сумеем ли мы перевоспитать тех, кто приходит оттуда?

– Иногда слово причиняет большую боль чем удар кулаком, – сказал Слава, – и если десять свидетелей видели, что я сделал, то они слышали, что сказал Иван. В таком случае отчислять нас нужно обоих.

Мальков резко взглянул на Жваликовского.

– Пригласим вашего сына для очной ставки? – спросил он.

– Не вижу в этом нужды, – ответил тот и с яростью посмотрел на Славу, силой выдавливая улыбку. – Думаю, на первый раз мы можем ограничиться предупреждением. Студент хоть и бюджетник, всё-таки талантливый. Мы можем дать ему ещё один шанс.

– И пусть извинится, – сказал один из преподавателей, – пусть извинится и примирится с новым председателем студенческого совета. Пусть сделает это прилюдно на следующем заседании студенческого совета.

– Решено, – сказал Мальков. – Студент Бронислав, дисциплинарная комиссия выносит вам официальное предупреждение с занесением в личное дело. Любой следующий проступок с вашей стороны приведёт к отчислению из университета. Предупреждение будет действовать в течение года. На завтра назначено внеочередное заседание студенческого совета. На ваше место будет принят другой человек, а вы должны будете принести извинения председателю.

Внеочередное заседание студенческого совета было назначено на время первого приёма пищи. Вместо перекуса после долгого бессонного дня Славе пришлось идти и унижаться. В аудитории стоял всё тот же круглый стол. За ним уже сидели студенты и председатель. Слава не репетировал речей, зайдя, не поздоровался ни с кем и даже не взглянул ни на кого. Обращаясь к Ивану, он всё же посмотрел в его смеющиеся глаза и сказал:

– Приношу свои извинения за то, что стряслось прошлой ночью.

– Извинения приняты, – ответил Иван и протянул руку, – закрепим мир рукопожатием.

Слава протянул руку в ответ, они оба с силой сжали руки друг другу и оба почувствовали боль.

– Это только начало, – чуть наклонившись вперёд, прошептал Иван.

глава четвёртая

Самые состоятельные люди, проживающие в столице Большого Континента или в её окрестностях, любили проводить каждое утро шестого дня недели в закрытом клубе для избранных. Клуб этот располагался в центре города в десятиэтажном прямоугольном здании, которое в народе прозвали «кубом». Внутри располагались самый роскошный ресторан Большого Континента, бары, бильярдные, большая танцплощадка, бассейн и сауны; на четырёх верхних этажах находились гостиничные номера для того, чтобы клиенты могли провести наступивший день в безопасности.