А я про себя безо всякого удовольствия подумала: «Кто же это у нас такой шустрый, да болтливый? Знала бы, язык отрезала». Хотя, при здравом размышлении, пришла к выводу, что что-либо скрыть в тайге очень трудно, хуже, чем в деревне. А еще женщин принято обвинять в болтливости! И соответственно, мой план по изображению дурочки, летел ко всем чертям. Жалко. А я уже настроилась. Ну что ж, план придется менять, но особую проницательность, и, уж тем более, свои некоторые способности, демонстрировать не будем. Дадим слово противнику, пусть выскажется, а там уж и видно будет, какую линию поведения выбрать. Не дождавшись от меня ни единого слова, только насмешливую улыбку, Пауков слегка нахмурился. Думаю, в психологии он поднаторел неплохо, и прекрасно понял мой ход, но сделать пока ничего не мог. И поэтому продолжил:
– Вы, наверное, ломаете голову, зачем это все нужно было: следить за вами, потом, среди ночи везти вас сюда, в мой офис? – Он с ожиданием посмотрел на меня. Я, почти равнодушно, пожала плечами. Мол, думайте, как вам будет угодно. А язык так и чесался, насмешливо спросить: «А что, похоже?» Это его слегка разозлило. И дальше он продолжил говорить короткими рубящими фразами. Наверное, именно так он говорил со своими подчиненными. – Вы уже догадались, что Пауков Анатолий, с которым вы познакомились в тайге, мой сын. – Я, опять молча, едва наклонила голову в кивке. – Так вот, меня интересует, что там произошло на самом деле! Почему мой сын из здорового, полного сил молодого мужчины, превратился чуть ли не в овощ?! Я почти уверен, что вы в курсе произошедших событий. И жду, что вы мне о них поведаете здесь и сейчас.
Ну вот это уже лучше. Когда Пауков перестал изображать из себя доброго дядюшку, стало легче понимать ситуацию. Я решила не доводить человека до крайности, к которой он уже был готов перейти, если бы я и дальше продолжала из себя изображать партизана в застенках гестапо. Вложив в голос сожаление на какое только была способна в данный момент, я промяукала:
– Мне искренне жаль, что вашего сына постигла такая участь. Но, увы, я не была свидетелем того, что с ним случилось. И знакомство-то наше таковым можно назвать с большим трудом. Виделись всего пару раз, и то, он больше молчал. А я общалась в основном с руководителем экспедиции, Панкратовым. Слышала, что он умер от разрыва сердца. Жаль, умный был мужчина. А вот о случившемся знаю только предысторию, которую могу вам поведать. Но, хочу вас предупредить, не ждите от меня слишком многого. Все что я знаю, я знаю от других людей. В основном, от милиционеров, которые занимались… – Я замялась, чуть не брякнув «беготней по тайге за вашим сыном». Но тут же нашлась, как выкрутиться. – От тех, кто занимался этой историей. – И я скорбно поджала губы, изобразив печаль из-за участи Паукова-младшего в частности и всей экспедиции в целом.
Вид я при этом имела весьма искренний, а глаза честными. Виктор Анатольевич глянул на меня из-под очков, справедливо почувствовав легкую издевку с моей стороны. Но я сидела скромной мышкой, сложив ладошки на коленях и, не глядя в глаза хозяина кабинета, скорбно вздыхала. Хотела, было, выдавить слезу, но решила, что это будет уже перебор. И просто, еще раз тяжело вздохнула. Все еще, подозрительно глядя на меня, Пауков-старший, пробурчал:
– Рассказывайте, все, что знаете… Мне нужна сейчас любая информация.
Осторожно подбирая слова, я приступила. Рассказ выглядел вполне правдиво. По сути, он таковым и был, если бы говорил любой человек, скажем, из моей бригады. И звучал он, примерно, как реплика героя Семен Семеныча, из классического кинофильма «Бриллиантовая рука». «Шел, поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся – гипс». Мой рассказ особой заинтересованности у слушателя не вызвал, и я решила слегка разнообразить его, впрочем, не прибавив ничего нового к выданной информации, кроме одного – «стремления быть полезной безутешному отцу».
– Знаете, – робко начала я, – мне кажется, вся проблема в руководителе экспедиции, который принял на работу беглых зэков. Люди это опасные, могли что-нибудь сотворить. Их ведь так и не обнаружили, ни следов, ни тел, ничего.
Он едва кивнул на мою реплику, а потом, резко задал вопрос, которого я давно уже ждала.
– А что вы знаете о месте под названием «Медвежий Яр»? – И мой собеседник впился в меня взглядом.
Уж не знаю, чего он от меня ожидал, но, надеюсь, ожидаемого не получил. К вопросу я была готова, и даже успела мысленно составить на него ответ, так сказать, заготовочку. Я, сделав чуть удивленное лицо, пожала неопределенно плечами, и, изображая задумчивость, проговорила:
Читать дальше