Алена Кеслер - Золотой капкан

Помнится его раздражал прогресс и постоянно появляющиеся изобретения, заменяющие как магию, так и старые предметы быта. Многим, кто рос во времена повсеместного использования заклинаний сложно принять новый уклад. Мне же было жаль ни самой магии, которой практически лишился наш мир, дав тем самым толчок в развитии человечества. Я жалела об исчезновении существ, живущих благодаря мане. Помню, как в детстве мы с Ами нашли в саду мёртвую фею, что уместилась у нас на ладони. Она была такой крошечной и безумно красивой…нежные лиловые крылья и блестящая чешуя, покрывающая маленькое, похожее на человеческое, тельце. Мы похоронили ее у корней старого дуба, в части сада, где практически никто не гуляет.

Нам понадобилась минута, чтобы обойти здание вокзала и выйти к ожидающей нас машине и лакею, тут же смущенно подскочившему к нам, чтобы забрать чемоданы. Из-за выходок Амели прислуге ни раз приходилось находиться в щекотливом положении.

Надо признать автомобиль оказался чудо как хорош! Глубокий цвет морской волны, плавные линии кузова, кожаные сиденья.

– Отец превзошел сам себя, – в восхищении произнесла я.

– Он тут вовсе не причем, – чуть помедлив, отозвалась сестра, – это подарок.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что же именно скрывает от меня сестра, но та лишь рассмеялась.

– Вив, прекрати думать! Ты совершенно не умеешь расслабляться и отпускать ситуацию! -фыркнула она, закатив глаза. – Не забывай просто жить, это важно… Важнее многого.

Я бы пропустила всю эту речь мимо ушей, если бы не последняя фраза, отозвавшаяся во мне неприятной горечью. Амели чувствует меня как никто другой.

– Отложим пока в сторону твой маленький секрет, – с сожалением ответила я, позволив сестре сменить тему.

глава 3.

Полчаса, проведённые с Ами в машине, по пути домой, были, пожалуй, лучшими за последние полгода. Ласковое весеннее солнце, предрекающее погожий денёк, пение птиц, которые не мог заглушить даже рёв мотора и, конечно, самый родной человек, оказались бальзамом для моего, уставшего от последних событий, разума. Сидя на заднем сиденье автомобиля, мы разговаривали о всякой ерунде и даже раздражающие сплетни, что так любила моя сестра, я слушала с улыбкой.

Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, вот и мы подъехали к дому. Увитый плющом большой особняк из серого камня был всё таким же строгим и неприступным, как и его хозяин, поджидавший нас внутри.

– Святой Бенедикт, мне казалось вольная жизнь должна быть больше тебе к лицу, – проворчал отец вместо приветствия.

Надо же, не ожидала столь тёплого приёма, думала его светлость не объявится до ужина, а тут сиюминутная встреча в холле! Как хотелось это всё высказать, но я, пусть и с трудом, но придержала остроты до ужина. Не стоит ругаться с порога.

– Доброго утра, дорогой отец, – едва наметила я улыбку уголком губ, – экзамены и бессонная ночь в поезде вымотают кого угодно.

– Смею напомнить, что ты сама выбрала и то и другое, – поспешил напомнить он.

– Безусловно, – улыбнулась я ещё шире, давая понять, что не намерена ввязываться в драку.

Поняв, что свой долг он выполнил, а ничего интересного в ближайшее время не предвидится, отец, скривившись, покинул поле боя, удалившись в свой кабинет.

Когда-то давно я ругалась с ним по любому поводу, за что постоянно бывала наказана. Позже, в силу возраста и скажем так, практики, до меня дошла простая истина – вовсе не обязательно повышать голос или говорить открытые колкости, чтобы остаться при своём. К сожалению, это работало не всегда, порой самообладание меня покидало, тогда и начиналась словесная бойня.

Как ни в чем небывало, я обернулась к сестре и Николасу, лакею, что вёл машину, а сейчас нёс мои сумки. Мне показалось во время перепалки они даже не дышали, боясь обратить на себя внимание.

– Вот и поздоровались, – подмигнула я Амели, стараясь разрядить обстановку.

Ей явно было неловко, ведь звала меня домой именно она, но чего тушеваться, ведь обе мы изначально знали, чем всё может обернуться и это только начало.

– Вивьен, прости его, ты же знаешь, он не… – начала было девушка, но я прервала её.

– Не бери в голову, ничего нового не произошло, сейчас я лишь хочу позавтракать и отдохнуть после дороги.

Моя старая комната совсем не изменилась, всё те же синие обои, ореховый комод у окна, резной шкаф и кровать с тумбой. А ещё букет маков акварелью – картина, что написала мама на моё десятилетие. " Ты такая же яркая, неукротимая, как пламя, но в то же время нежная", – сказала она мне тогда. У сестры в комнате висели ландыши.