Виктория Павлова - Пристанище для уходящих. Книга 3. Оттенки времени

Курт шел следом, чтобы открыть мне дверь, и, прежде чем он снова возразил, я быстро добавила:

– Это приказ.

Курт ушел в сторону лестницы и охранки, а передо мной встала серьезная проблема: пробраться к себе, не попавшись на глаза отцу. Я и так считала каждую минуту еще с совета.

За три года огромные пустые холлы и комнаты, больше похожие на музеи, перестали пугать, а стали, скорее, расстраивать. Между ореховым комодом XIX века и секретером XVIII века, инкрустированным костью, я чувствовала себя имаго поденки 14 14 поденка – насекомое с крыльями, живет у воды. Имаго поденки как промежуточная форма при размножении существует от нескольких часов до нескольких дней – мои кости истлеют, а эти монументы останутся.

По дороге встретились только гвардейцы на постах, но они привыкли, что я частенько брожу ночами, и только вытягивались, прижимая ружья в приветствии, и даже голов не поворачивали. Я миновала анфиладу Больших и Малых гостиных, пустующих в поздний час: не было ни советников, ни их убивающих время родственников, ни дискутирующих представителей парламента. Отец частенько любил подстерегать меня в Малой гостиной, чтобы обсудить что-нибудь животрепещущее, но сегодня он, видимо, решил пораньше лечь. Я проскочила домашний кабинет и с облегчением захлопнула за собой дверь личных покоев.

Темно-розовые стены, огромная кровать с лиловым балдахином, тяжеловесная мебель из каштана: комната подходила мне не больше очков в роговой оправе садовому цветку, но все же оставалась единственным местом, где я могла побыть в одиночестве. Когда-то я подумывала сменить мебель и перекрасить стены, но так и не решилась: прежней Терезе, как и ее личным вкусам, здесь не место. Дверь, закрываясь, щелкнула, и навалилась привычная тяжесть, которая рассеивалась в ежедневной рутине, а вечером снова набирала силу. Боль жила внутри словно паразит и терзала тело и душу, едва я оставалась одна. Сколько раз я проклинала свою способность спать четыре часа в сутки: пока остальные пребывали в счастливой бессознательности, я каждую ночь собирала себя заново. Работа в кабинете допоздна только оттягивала неизбежное.

Я ощущала себя разбитым глиняным кувшином, но постепенно соединила осколки, склеила любовью к сыну и отцу, упрятала на дне то, о чем слишком больно думать, а сверху воткнула засушенный букет обязанностей королевы. Днем сколько угодно можно было притворяться, но ночью я точно знала, кто я – человек с разбитым сердцем.

И прямо сейчас я собиралась растоптать осколки.

В нижнем правом углу книжного шкафа среди энциклопедий по барельефам и лепнинам серая папка никому не бросится в глаза. Именно поэтому Курт оставлял отчеты там. Где же он? Пальцы нащупали тонкий пластик, и сердце чуть не выскочило из груди. Я кое-как добралась до кровати – так закружилась голова – и плюхнулась поближе к тумбочке с лампой, как обычно борясь с собой. Это же неправильно, я делаю чудовищные вещи – нарушаю неприкосновенность частной жизни и опять лгу. Будем честны – я настоящая извращенка! Да я сама бы презирала того, кто таким занимается. Если это всплывет, стыда и позора не оберешься.

Но все меркло, когда я открывала папку.

На первой фотографии Чарли стоял у джипа и смотрел на бумажку в руке. За ним – ряд машин и вывеска супермаркета. Похоже, приехал в магазин со списком продуктов. Курт сфотографировал его издалека, видимо, сидел в машине на парковке, и от лица Чарли виднелся только небритый подбородок и кусочек носа. Рубашка сверху темной футболки развевается на ветру, знакомые старые джинсы (маленькое пятно спереди под коленкой, возможно, от машинного масла, я уже видела раньше). На второй – Чарли стоит у банковского терминала. Снимает наличку? Профиль отчетливо виден на фоне солнечной улицы. На третьей – Чарли среди рядов вагонки задумчиво взирает на доски. На нем другая рубашка, но джинсы те же. На четвертой он несет в руках пакет с надписью DIY 15 15 DIY (от англ. Do It Your self – рус. « сделай это сам ») – самостоятельная работа по дому, включающая ремонт электрооборудования, инженерных сетей, бытовой техники, изготовление мебели и т. д. и смотрит прямо в камеру. Лоб чуть нахмурен, задумчивость в глазах, губы плотно сжаты, хотя под щетиной и не разберешь. О чем он думает? О сборке новой модели корабля, о ремонте дома, о Джоше? Обо мне?

В папке лежало еще несколько фотографий и список мест, которые он посещал за неделю, но пришлось остановиться – глаза затуманились и затряслись руки. Препарирование своих демонов – тяжелая задача, если днем пытаешься выкинуть их из головы, а ночью не можешь без них жить.