Виктория Павлова - Пристанище для уходящих. Книга 3. Оттенки времени

– Можете садиться, – милостиво разрешила я, сделав вид, что тянула специально. Советники с готовностью уселись и бодро зашуршали бумажками, будто боялись, что я отниму их прямо сейчас. Канцлер, как всегда, садиться не стал, а застыл напротив, ожидая моего слова. Я обратилась к протоколисту: – Советник Гермхольт, огласите повестку собрания.

Я старалась на него не смотреть, потому что в некоторых ракурсах он напоминал Чарли. Особенно когда опускал голову, и я видела только его лоб и макушку с темными, чуть вьющимися волосами.

– С вашего позволения, Ваше Величество, – советник Гермхольт с готовностью затараторил.

Под его бубнеж я медленно досчитала до десяти, пытаясь успокоиться и переключиться на совет. Подспорьем стала бы дыхательная гимнастика, а еще лучше помогли бы веселые глаза сына. В его присутствии всегда становилось спокойнее, но Рик гулял в парке, а дыхательная гимнастика не укладывалась в расписание. Тогда я попробовала по-другому: представила всю компанию в новых образах, которые вспыхивали в голове.

Канцлер-журавль вышагивал величаво, с достоинством переставляя ноги. Крылья за спиной, спина – ровно. Подумал, покачал головой для важности, подал голос. Советник-иволга запрыгал на месте, заволновался, защелкал клювом быстро-быстро. Журавль развел крылья, от возмущения длинная шея изогнулась, но потом он степенно продолжил с того места, где его прервали. В беседу вступил пересмешник, красиво подпел журавлю и застыл, удовлетворенно топорща хохолок. Советник Гермхольт, как настоящий пересмешник, обладал удивительным даром подпевать разным людям, при этом никто не знал, что он думает на самом деле. Наверное, он и сам не знал, пытаясь угодить всем подряд. Одно время я казалась себе таким же пересмешником, забывшим свои истинные желания: соглашалась со всеми окружающими ради сохранения спокойствия. Теперь желания разрывали меня на части, и я чувствовала себя птицей-песчанкой, которая бегает по берегу моря в поисках корма и периодически уворачивается от волны.

Когда советник остановился и перевел дух, канцлер повернулся ко мне с озадаченным видом:

– Что ж, Ваше Величество, как вы сами видите, деньги нужны на все. Плюс – текущие реформы. Плюс – благотворительность. И вы много раз настаивали, что поддержка медицинских проектов в приоритете. – Он застыл, делая вид, что раздумывает.

Бюджет на медицину был неприкасаем, и канцлер об этом знал, просто испытывал мое терпение. Он сам с удовольствием поддерживал развитие исследований, потому что это входило в программу научного преимущества.

Я побарабанила пальцами по твердой, чуть шершавой мертвой древесине столешницы. Хорошо, что мой сын родился тогда, когда технологии уже способны помогать глухим детям, хорошо, что он слышит мой голос, музыку, пение птиц и шелест листвы, но это все равно не успокаивало: кто знает, чего он все-таки лишился, ведь технологии не совершенны. Я ничего не могу поделать с этим и со своим бессилием.

– К тому же вашей семье помогли именно технологии. Мы с вами не хотим лишить других такой возможности, – веско заключил канцлер.

Пока он говорил, я разглядывала ветку, и мне становилось все тоскливее, словно помогать детям-инвалидам можно лишь потому, что это позволит нам вступить в Евросоюз.

Шуршание затихло, и все уставились на меня. «Два-один» в пользу канцлера. Я почувствовала себя злодейкой, только и мечтающей лишить надежды на жизнь всех инвалидов. Черт, сама себя загнала в угол! Канцлер вплел моего сына, а я терпеть не могла, когда разговор переходил на личности. Покосилась на место отца, которое сейчас пустовало, и пожалела, что его нет. И куда его понесло так некстати?

Советники сидели с непроницаемыми лицами и ждали. Чертовы лизоблюды, и не поймешь на чьей они стороне. Всегда вежливые и обходительные, они терпели все, что я творила, с этой точки зрения канцлер точно был мудрее: указывая на промахи, он делал меня лучше. Хотя иногда хотелось скинуть его с лестницы.

– Ваше Величество, как вы предлагаете решить эту проблему? Куда мы направим бюджет в первую очередь? – Канцлер застыл напротив, ожидая моего ответа.

– Давайте обсудим доклад медицинской комиссии на следующем совете, – выдавила я.

– Верное решение! – просиял канцлер и махнул стражнику, указывая на ветку, которая так и лежала на столе.

Стражник осторожно ее забрал и быстренько смылся с глаз долой. Я ему позволила, ветка свою роль уже отыграла. Вернее, проиграла.