Сюзанна Янссон - Зимняя вода

Это были секунды вне хода времени, когда послеобеденное солнце бросало косые лучи на мойку и потертый коврик, а двое людей сидели за кухонным столом и ничего не делали, во всяком случае, почти ничего.

Иногда он задавал себе вопрос, почему она так часто свободна в течение рабочего дня. Он не мог вспомнить, спрашивал ли ее об этом. Как, впрочем, и о чем-либо другом. Внезапно он поймал себя на том, что ему хочется это сделать. Не потому, что его так уж волновал ответ, а просто любопытно было, каково это — спрашивать, интересоваться. А еще хотелось поговорить, как будто он обычный человек, сидит, пьет кофе с соседкой, которая заглянула на минуточку.

— Я сама распоряжаюсь своим временем, — ответила она, продолжая вытягивать карты из колоды.

— А муж у тебя есть? Или дети?

— Нет, даже бывшего мужа нет. Только кот.

— И чем ты занимаешься?

— Я фотограф. Делаю снимки, иногда выставляюсь. Как раз сейчас идут выставки в Мюнхене и в Барселоне. Иногда подрабатываю фотографом в полиции. Правда, после того, как переехала сюда, таким уже не занимаюсь.

Мартин посмотрел в окно и продолжил:

— И как давно ты живешь на Урусте?

Майя прищурилась, размышляя.

— С прошлой весны. Я живу прямо рядом с Робертом и Лией, но это ты уже знаешь. В экопоселении. Но я просто обменялась жильем со знакомой знакомых, на неопределенный срок. Мне захотелось пожить у моря, а она мечтала о большом доме, желательно в лесу. Так что мы помогли друг другу с исполнением желаний.

— Значит, она сейчас живет в твоем доме?

— Точно.

— И где это?

— В Дальсланде. Недалеко от Омоля. Я купила большой старый дом, устроила там ателье, галерею и жилое пространство. А потом поняла, что устала от леса. Но это временно, я непременно туда вернусь. Когда надоест море, если не раньше.

Он поднял брови, а уголки рта дернулись в подобии улыбки.

— А здесь ты ничего не делала? Почти год?

— Ну почему, снимала для новой выставки. Море, или, по крайней мере, морскую поверхность. В основном свисая с лодки.

Глядя в одну точку на стене над ее головой, он спросил:

— А ты там ничего странного не видела и не слышала?

— Странного? Например? — Майя явно удивилась.

Мартин пожал плечами.

— Может быть, звуки? Крик? Один папин знакомый, старый островитянин, говорил, что зимой с моря порой слышатся крики.

Майя рассмеялась было, но, заметив его взгляд, затихла.

— Нет, — ответила она просто. — Ничего такого.

Он кивнул, и между ними снова воцарилось молчание. Оно уже стало им другом и никогда не ощущалось тягостным. Особенно теперь, когда они могли иногда поболтать, а то и обсудить что-нибудь значительное. Ясные дни чередовались для него с размытыми, апатичными.

— А ты? — спросила она наконец. — Давно тут живешь?

Мартин вздрогнул. Он был не готов размышлять о самом себе, о своей прервавшейся жизни. Раньше она не задавала личных вопросов, но, с другой стороны, он первый начал.

Майя, похоже, заметила его замешательство и изменила вопрос:

— Я просто подумала о твоем доме. Он ведь старый?

Мартин сглотнул.

— По-моему, его построили в конце девятнадцатого века как рыбачий домик, — ответил он. — В то время на острове много строили.

— А что известно о прежних жильцах? Ваша семья давно им владеет?

— Мама с папой купили его в семьдесят девятом, если я правильно помню, еще до моего рождения, и к тому времени дом давно пустовал. Родители живут в Уддевалле, но им хотелось иметь здесь дачу, отец родом отсюда.

— Да, Роберт рассказывал. Значит, ты тут все обо всех знаешь.

— Отец не любитель сплетничать.

Он помолчал.

— Честно говоря, я понятия не имею, кто владел домом до нас, — продолжал он. — Я собирался это выяснить, но с тех пор, как мы сюда переехали — сначала я, а потом и Александра, — столько дел было. Надо было наладить то, без чего нельзя жить, — отопление, дренажную систему, сделать главное. А потом появились…

Он вновь замолчал.

Дети . Непроизнесенное слово повисло в воздухе.

— Появилось множество новых хлопот, — произнес он, чувствуя, как напрягается, чтобы не провалиться в бездну.

Взяв себя в руки, он продолжал:

— Но в одном конце дома есть чердак, весь заставленный коробками. Вещи остались от предыдущих жильцов, в том числе от моих родителей. Навести там порядок руки так и не дошли.

— Чудесно, — воскликнула Майя. — Я ведь тоже выросла на чердаке. Больше всего мне запомнилась целая коробка со старыми журналами пятидесятых годов, в основном картинки с хорошенькими женщинами. Обожала сидеть там и листать эти журналы.