Оса Эриксдоттер - Бойня [litres]

Потому что сам был твердо уверен – означает .

– Наверное, там они ее и схватили. Как в Упсале…

Ханс Кристиан побарабанил пальцами по рулю. Звонок был неожиданным и тревожным. Он включил аварийную сигнализацию и съехал на обочину. Как зловещий символ, мигала и тикала красная лампочка. Тик-так, тик-так .

– Что ж… теперь мы знаем, где искать.

– Знаем, – повторила Биби так же вяло. – Но давно же… столько времени прошло.

Ханс Кристиан не мог отвести глаз от тикающего треугольника. Она права. Давно. Слишком давно . Если даже они не успели замести следы сразу, то за две недели наверняка.

– Строго говоря, Биби, новость не такая уж плохая. – Он попытался придать голосу бодрости. – У нас есть точная дата, мы знаем место. Должны быть и другие…

– Вы хотите сказать, что они продолжают?

– Нет, я имел в виду…

А что он имел в виду? Если уже известно про Упсалу и про Стокгольм, наверняка должны быть и другие места. Чего у Юхана не отнять – последовательности и упорства.

– Я тоже так думаю. – Биби словно угадала его мысли. – Все взаимосвязано.

– Наверное, не стоит делать поспешных выводов.

Хувет . Стадион, концертный зал… называй как хочешь. Девять тысяч мест .

– Я его слышала, – неожиданно громко и отчетливо произнесла Биби.

– Кого?

– Сверда.

Ханс Кристиан задохнулся и кашлянул – скрыть замешательство.

– Он хочет освободить Стокгольм от жира. Сам сказал по телевизору. Скоро всех увезут.

Он завел руку за ворот сорочки и оттянул: внезапно стало нечем дышать.

– Я… – Не понимаю, о ком вы. Не знаю никаких Свердов . – Мне надо срочно позвонить, Биби. Я свяжусь с вами.

– Я только хочу узнать, что они с ней сделали. – Опять тот же матовый, еле различимый шелест. – Хочу знать, даже если уже поздно.

– Не волнуйтесь, Биби. Мы найдем все следы.

Эпидемия. Люди мрут как мухи .

Он дал отбой и долго сидел, глядя в одну точку.

Хувет… Хувет, двадцать четвертое мая. Что это было? Рейд? Облава? Собрали не укладывающихся в их поганые нормы людей и куда-то вывезли? Свободные от жира города . Стокгольм. Упсала. Гётеборг. Но куда они их депортируют? И как им удается остаться незамеченными?

В зеркале заднего вида он заметил полицейский автомобиль. Тот снизил скорость и, судя по всему, собрался остановиться.

Ханс Кристиан увидел блондинистого парня в полицейской пилотке, и засосало под ложечкой.

Только этого не хватало. Номера… надо было взять машину напрокат.

Выключил сигнализацию и сразу нажал рычажок мигалки – мол, все в порядке, собираюсь ехать. Красный треугольник погас, вместо него заморгала и затикала зеленая лампочка. Помахал телефоном над головой – дескать, все в порядке. Не хотел разговаривать за рулем, съехал на обочину. Все объясняется просто. Помощь не нужна.

Ввязался в такую игру – надо научиться держать себя в руках. Воткнул третью скорость вместо первой, мотор возмущенно икнул и заглох. Выругался и снова повернул ключ зажигания. Обернулся, постарался изобразить улыбку и помахал полицейскому. Улыбка наверняка получилась идиотской.

И правильно. Самое надежное – изображать идиота.

Патрульный автомобиль двинулся было с места, но опять остановился. Ханс Кристиан украдкой надвинул кепку – прикрыть лицо на всякий случай. Он не в Греции .

Наконец-то. Полицейский, надо думать, и в самом деле принял его за очередного идиота и рванул вперед, быстро наращивая скорость.

Хансу Кристиану пришлось немного подождать, пока проедет вереница машин – за полицейским скопилась очередь, пропускали встречные. Сердце выскакивало из груди. Еще немного, и … Теперь он почему-то не сомневался: его разыскивают. Выехал на полосу и тут же втянул голову в плечи: мимо со злобным, нарастающим воем промчался огромный грузовик.

Взять себя в руки .

– Срочно взять себя в руки, – повторил Ханс Кристиан вслух.

Как он мог не заметить эту фуру?

Очередь машин… Очередь толстяков змеится у входа в Хувет. Выходной день.

Кто-то же видел эту очередь. И если видел, не мог не обратить внимание на скопление все реже появляющихся на улицах тучных людей.

Кто-то наверняка усмехнулся. Жир-парад .

Видели, видели. Сто из ста – видели. Просто не среагировали, посчитали неважным. Мало ли что там происходит. Юхан приучил своих земляков презирать толстых.

Вспомнил тетушку Мюррхаге. И как им не стыдно так себя запускать? Просто безобразие! Ее возмутило не то, как с ними обращаются, а то, как они выглядят .