Адриана Мэзер - Скажи мне, где я [litres]

Я хмурюсь. Меня огорчает, что он, возможно, прав.

– Ладно, – говорю я.

– Ладно? – Папа едва заметно улыбается.

Я тереблю в руках край белого одеяла.

– Как бы неприятно мне ни было это признавать, но я видела, что Коннер делал с хорошими людьми вроде Эша. Могу лишь представить, каково Брендану было с Джагом.

Теперь папа открыто улыбается.

– Мне бы так хотелось, чтобы твоя мама была здесь и видела, каким прекрасным человеком ты стала. – Его голос становится мягче.

– Папа… – начинаю я, но не уверена, что именно хочу сказать.

Он наблюдает за мной и ждет. На лице у него расслабленное и открытое выражение, поощряющее меня задавать вопросы.

Я вздыхаю и перестаю нервничать. На сегодня хватит тревог, а я уже и так с ног валюсь.

– Расскажи мне о маме.

Он смотрит в никуда, как делал уже много лет, когда речь заходила о ней.

– Что ты хочешь знать?

– Все. Все-все.

Он смеется:

– На это потребуется много времени. Давай я начну сначала и постепенно, за пару лет, расскажу тебе о том, каким замечательным человеком она была.

Я улыбаюсь:

– По рукам.

Он вздыхает, на секунду поднимая взгляд:

– Твоя мама была самым блестящим Стратегом, которого когда-либо видели в Академии, которого когда-либо видел я . Первый раз мы заговорили друг с другом всего через неделю после поступления. Она сама подошла ко мне в обеденном зале и сказала: «Я не испытываю ненависти к людям из-за их Семьи. В моей собственной точно есть несколько человек, в родстве с которыми я бы лучше не признавалась. Я оцениваю всех в зависимости от их характера. Будем надеяться, ты не козел». Как я ни старался убедить себя, что она мне не нравится и мне плевать на ее мнение, это было невозможно. Ее мнение имело значение для всех; она была одним из тех завораживающих людей, которые одной улыбкой могли превратить собранного и сосредоточенного убийцу в бормочущего чепуху дурака. Так что я, конечно же, попытался произвести на нее впечатление. – Он подмигивает мне.

– У тебя получилось? – спрашиваю я, наслаждаясь его счастливыми воспоминаниями.

– Далеко не сразу. У меня ушло два года на то, чтобы она мне улыбнулась, и еще шесть месяцев, прежде чем я убедил ее тайно выбраться из комнаты и прийти ко мне на свидание. – Он смотрит на камин, погружаясь в воспоминания. – Все всегда думали, что мы были врагами, которые со временем полюбили друг друга. Но на самом деле я с первой минуты потерял голову.

– Папа, почему ты никогда ничего этого мне не рассказывал? Почему ты все от меня скрывал?

Папа кивает – видно, что он ждал этого вопроса.

– Отправить тебя в Академию, не рассказав тебе про Альянс Стратегов, не сказав тебе, что все будет хорошо, было самым трудным, что мне когда-либо приходилось делать. Но если бы я тогда все рассказал тебе, это бы запутало и ранило тебя, поставило бы под угрозу и помешало бы выполнить задание.

Хотя он по-своему прав, мне все равно это не нравится.

– Ладно, допустим, если бы ты все рассказал мне прямо перед отъездом, это бы плохо кончилось, но почему ты ничего не говорил до этого? У тебя было целых семнадцать лет !

Он вздыхает:

– Мы с твоей мамой и тетей Джо не раз обсуждали, стоит ли все тебе рассказать. Нам нужно было обучить тебя, привить умения, которые со временем помогли бы тебе влиться в общество Стратегов. Но в то же время мы понимали, что в Пембруке ты получила уникальную возможность вырасти хорошим человеком и более чутким Стратегом. Ты смогла побыть ребенком вдали от распрей Львов и Медведей и политических разногласий. Ты подружилась с Эмили и делала множество вещей, которые не делают дети Стратегов, потому что они слишком много знают и на них лежит слишком серьезная ответственность. Скажи мне честно, если бы у тебя была возможность вернуться назад, ты отказалась бы от всего этого?

Я покусываю внутреннюю сторону щеки, пытаясь придумать аргумент, который позволил бы мне знать правду и одновременно жить в Пембруке. Но папа прав. Если бы я все знала, у меня никогда бы не было нормального детства.

Я едва заметно опускаю плечи.

– Нет, я ни за что бы от этого не отказалась, даже зная, как больно будет отказываться потом.

Папа вздыхает с облегчением, как будто так и думал, но все равно рад услышать это от меня.

– Когда я узнала, кем вы были на самом деле, я думала, вы с мамой и тетей Джо скрывались и не поддерживали никакой связи со Стратегами. Но это ведь не так? – спрашиваю я, пытаясь восстановить кое-какие пропущенные фрагменты мозаики.