Адриана Мэзер - Скажи мне, где я [litres]

– Господи, Маттео, – в изумлении восклицаю я. – Какой же ты козел! Ждешь от меня понимания, сколь глубоко тебя ранила смерть друга, но не можешь проявить ни капли сочувствия к такой простой и понятной вещи, как страх за отца? – Неодобрительно качаю головой. – А между тем он по крайней мере хоть что-то делает. И я тоже. А что делаешь ты ?

Маттео в растерянности трет лоб рукой и на несколько шагов отступает от меня.

– Ты права, – говорит он уже более мягким тоном. – Зря я это сказал.

Я наблюдаю за ним. Сквозь завесу ненависти и горя вижу неплохого парня. Несколько секунд мы неловко стоим друг против друга, не зная, как вести себя в отсутствие привычного раздражения.

– Куда в Европе ты собираешься? – наконец спрашивает он.

– Начну с Великобритании.

Он кивает, как будто ожидал это услышать.

– Кто еще знает о твоем отъезде?

– Эш, Лейла и Блэквуд.

Он задумчиво разглядывает меня.

– И Эш едет с тобой, – утвердительно говорит он, и я косо смотрю на него.

«Неужели он понял это по тому, как я произнесла имя Эша, или меня каким-то образом выдал язык тела?»

– Да, – нехотя подтверждаю я, удивляясь, с какой легкостью все ему рассказываю. А ведь у меня нет оснований доверять Маттео, не так ли?

– Насколько я понимаю, ты пришла ко мне за помощью, – продолжает Маттео.

Я выдыхаю, испытывая огромное облегчение от того, что он сам завел этот разговор.

– Да. Прошу тебя. Все, что ты готов мне рассказать… Если я окажусь на территории Львов, мне пригодится любая помощь. Знаю, ты меня ненавидишь, но Львов ты наверняка ненавидишь еще сильнее.

Маттео поджимает губы и осматривает комнату, словно ища в ней ответ. Несколько секунд он молчит, потом кивает, как будто принял решение.

– Я соглашусь помочь тебе при одном условии.

– Что за условие? – медленно спрашиваю я.

Лицо Маттео принимает серьезное выражение.

– Ты должна пообещать, что эту информацию будешь использовать ты, и только ты. Дай мне слово. Я вовсе не заинтересован в том, чтобы выдавать Эшу тайны моей Семьи.

Я раздумываю. Мне претит мысль о том, что придется что-то скрывать от Эша, но в то же время я не могу ставить под сомнение тот факт, что Маттео обязан оберегать Семейные тайны. И, по правде говоря, мне льстит, что он решил их мне доверить.

– Обещаю, – говорю я.

Маттео пристально смотрит на меня, словно пытаясь оценить, насколько мне можно верить, и, видимо убедившись, что я сдержу слово, продолжает:

– В Лондоне есть аптекарь из Семьи Медведей. Ее лавка скрыта за фасадом антикварного магазина под названием «Магия прошлого». Если тебе потребуется оружие против Львов, можешь обратиться к ней. Скажи ей: « Aut cum scuto aut in scuto ».

– « Aut cum scuto aut in scuto », – повторяю я латинское выражение.

– «Со щитом или на щите», – говорит Маттео, прежде чем я успеваю сама понять смысл. – Это означает: «Никакой капитуляции; никогда не сдавайся». Так она поймет, что ты борешься против Львов и тебе нужна ее помощь.

Тайные пароли в тайных лавках тайных аптекарей. Месяц назад, услышав нечто подобное, я бы закатила глаза и заметила, что вообще не думала, что такие аптекари еще существуют где-то, кроме старых сказок, но с тех пор как я приехала сюда, весь мой мир встал с ног на голову.

– А ничего, что она меня раньше никогда не видела? – спрашиваю я.

– Ну, дело в том, что ты действительно очень похожа на наших ближайших родственников. Она может принять тебя за двоюродную или троюродную сестру, с которой раньше не встречалась. Но … – Маттео делает паузу, – если она догадается, кто ты на самом деле, у тебя могут возникнуть большие проблемы.

Вспоминаю свой ночной разговор с Эшем и его предупреждение о том, что некоторые Стратеги из Европы могут меня узнать.

– Медведи тоже меня ненавидят?

Его взгляд становится задумчивым.

– Думаю, моя мама хорошо тебя примет. Она очень любила своих сестер. Но глава Семьи – наш дед, и я не уверен, что он вообще захочет с тобой связываться. Не могу сказать наверняка, чего тебе стоит ожидать. Возможно, Медведи тебя поддержат. А может, и нет.

Громко стуча сапогами по каменному полу, спешу в обеденный зал. Больше часа я отсиживалась у себя в комнате, дожидаясь, пока у Лейлы и Эша закончатся занятия. С самого утра, после стычки с Никтой, чувствую себя так, будто все внутренности у меня завязаны тугим узлом. Хотелось бы верить, что остаток дня пройдет без потрясений.

Открываю громадную арочную дверь с железными заклепками и вхожу в обеденный зал. Обитые бордовым бархатом стулья, длинные столы, покрытые белоснежными льняными скатертями, начищенное до блеска серебро… Столы украшены орнаментом из зеленого плюща и белых цветов, под потолком висят ажурные металлические люстры, в которых горят настоящие свечи. На возвышении в торце комнаты за отдельным столом сидят девятнадцать учителей. Один стул пустой – место, которое раньше занимал Коннер. Ученики разговаривают друг с другом тихо и вежливо, чего совсем не ожидаешь от сотни подростков, собранных во время обеда в одном помещении.