Меган Миранда - Последняя гостья

В стремлении узнать правду нет ничего предосудительного.

— Привет. Не видела тебя сегодня утром на пристани, но хотела сообщить, что уезжаю из города. — Я не знала, какой еще информацией поделиться — о перечислениях, о банковских счетах, флешке в моей сумке? Не знала, можно ли доверять моему чутью или самому Коннору. Но Коннор был знаком с моей бабушкой. Знал моих родителей. И неизменно, всегда превосходил меня умением вглядеться и заметить нечто новое. — Я тут попыталась выяснить, в каком банке открыты эти счета, — я перевела дыхание. — Узнала, что один из счетов принадлежал моей бабушке.

И я покатила прочь из Литтлпорта — по многолюдным улицам центра, в гору и прочь от пристани, по серпантину горных дорог, с нарезанным ступеньками тротуаром, мимо зелени и голых обочин, вдоль которых попадались только дешевые забегаловки, ларьки с мороженым и заправки на одну колонку, и так до самого шоссе.

Я направлялась на юг и подобно всем, кто покидал Литтлпорт, двигалась в потоке транспорта в сторону больших городов до поворота на девяносто пятое и Портленда, где открывались разные дороги, шоссе разбегались паутиной во все стороны.

Близилось время ужина, когда я зарулила на парковку отеля в городе, ничем не отличающемся от всех прочих, через которые я проехала по пути сюда. Коннор оставил мне голосовое сообщение, которое я прослушала, сидя в машине, словно опасаясь чужих ушей.

— Только что вернулся на пристань и прослушал твое сообщение. Позвони, когда получишь мое. В любое время.

Номер в отеле был стандартным, простым — тесная, как обувная коробка, комната, точно такая же, как тысячи других комнат по всей стране. Я и забыла, как все в Литтлпорте напоминает о том, где находишься, — даже мотели вдоль побережья с их ракушками и памятными свечками, вдавленными в песок. С ловушками для омаров, переделанными в скамейки и элементы декора. С сетями и буйками, украшающими вестибюли ресторанов, в том числе и удаленных от побережья. А здесь ничего этого не было — только стены оттенка слоновой кости и ботанические иллюстрации в рамках.

Может, так и должно быть. Такую и надо было вести жизнь — в размеренной безопасности. Где ничто не угрожает тебе, но ничто и не приводит в трепет. Где ничем не рискуешь.

Понадобился вот этот шаг — выезд за пределы Литтлпорта и возможность оглянуться на него, — чтобы увидеть мою родину глазами постороннего человека. И наконец уловить то же, что чувствовала мама в моем возрасте. Не то, что заставило ее остаться, а причина, по которой она вообще остановилась там.

В Литтлпорте у нас развивалась зависимость от крайностей. Где бы ты ни очутился, ты адаптировался как к взлету, так и к падению. Все носило временный характер, как и место, которое ты занимал в происходящем. Мы понимали это. Это чувствовалось всегда — в силе моря, в высоте гор. В летней многолюдной сутолоке и зимнем тоскливом безлюдье. Увядал сладко пахнущий шиповник, таял быстро наметенный фут снега. Все отмечало прошествие времени и вместе с ним — еще один шанс для тебя.

Я перезвонила Коннору сразу же, как обосновалась в своем номере. Он ответил, и я услышала фоновый шум, словно он вышел куда-то в люди.

— Я не вовремя?

Шум постепенно затихал.

— Минутку, — попросил он. Я услышала скрип прикрытой двери.

— Ты не дома?

Как ему удалось забыть обо всем и свалить на тусовку к друзьям? Он же посоветовал мне прекратить поиски и, видимо, тоже вплотную занялся собственной жизнью.

— Нет, дома, только что пришел. В соседней квартире вечеринка. Народ столпился в коридоре.

— А-а.

Я даже не знала, где он теперь живет.

— В общем, слушай, — он понизил голос. — Тот детектив ошивался на пристани, когда я уходил, а когда я вернулся, он все еще был там. Весь день там провел. И спрашивал, не видел ли я тебя.

— А ты что?

— А ты как думаешь? Сказал, что не видел. Но вчера он застукал нас вместе и хотел узнать, зачем мы встречались. Ну я и объяснил: старые друзья, то-се. Его это не касается.

Я прислонилась к изголовью кровати, подтянула колени к груди и уставилась на свое отражение в зеркале над комодом у противоположной стены.

— Он считает, что это кто-то с вечеринки, Коннор. Что это один из нас. А теперь я нашла на той флешке бабушкин банковский счет и не знаю, что и думать.

— Ты сейчас где? — спросил он.

— В Коннектикуте. Хочу поговорить кое с кем из знакомых Ломанов.

— Надо было дождаться меня. Я бы тоже поехал…