Павел Давыденко - Ученица

— Вы меня не так поняли, — прошелестела Воскобойникова, как будто бы собираясь заплакать. Несмотря на то, что преподаватель без труда различал лицедейство, актерского мастерства Воскобойниковой не занимать. В будущем из нее вырастет… а кто именно из нее вырастет?

— Думаю, что я все понял так, как надо.

Остаток пути они проделали в полной тишине. Воскобойникова шмыгала носом, то ли из-за насморка, то ли пытаясь разжалобить преподавателя. Андрей Викторович довез ученицу до нужной остановки и они распрощались.

Некоторое время историк смотрел ей вслед. Сейчас он уже окончательно пришел в себя, вернулось обычное хладнокровие. Если бы оно никогда его не покидало… но такого добиться сложно, потому что контролировать себя на сто процентов преподаватель не мог. Даже в исключительных случаях.

Возможно, девчонка затаила обиду, но лучше сразу вот так, чем плести ненужную паутину интриг.

Не давать волю эмоциям, но и не казаться размазней — вот что нужно сделать. Соблюсти тонкий баланс. Это он умеет.

— На минуточку, Сергей Львович, идите сюда, — шепот из уст Галины Марковны было слышать не то что дико, но весьма неожиданно. Замученный директор обернулся, глядя на учительницу музыки, нахмурился. Ему хотелось выпить коньяку, но не здесь, а дома. Лежать, глядеть в потолок и пить. Хватит на сегодня разговоров, пожалуйста.

Но нет. Он пошел по коридору, стуча каблуками по паркету. Улыбка на его лице напоминала агонию умирающего.

— Что такое, Галина Марковна?

Музычка поманила его, и директор помимо раздражения ощутил укол любопытства. Вздохнув, он пошел за ней в кабинет, а Галина Марковна закрыла дверь и просвистела шепотом:

— Милиция уже уехала?

— Да. — Сергей Львович нахмурился, и на мгновение ему в голову закралась мысль, что музычка сейчас скажет, что она знает, где находится пропавшая ученица. Потом откроет дверцу в узенькую подсобку, а там будет… там будет синюшный труп девятиклассницы. Он моргнул, глядя, как шевелится рот Галины Марковны. — Я не слышу, говорите громче.

— Сергей Львович… Куда уж громче, услышат! — продолжала она шипеть, как змея. — Новый учитель истории и обществознания вам не показался странным? Подозрительным?

— А что такое?

— Во-первых, он всегда долго засиживается в кабинете, не в первый раз заметила. Дверь держит закрытой на ключ, — музычка потряхивала обвислой на шее кожей, обсыпанной родинками. — Во-вторых, ведет, как я понимаю, неформальные беседы… с девочками. Подвозит их до дома. А сегодня… — она приложила ладонь к груди, — нет, мне могло почудиться, но Алина выглядела смущенной, а он так и вовсе, покраснел как рак! Что они там делали, она — под столом, представляете? Нет, могло быть что угодно, понимаю. Но, может, стоит сообщить куда следует? Пусть бы его проверили. Мы же Андрея Викторовича совсем не знаем, он пришел из новой школы, и слушок такой про него нехороший. Что скажете?

Сергей Львович моргнул. Все это время он пропускал сквозь фильтр поток слов, но никак не мог понять, что же такое увидела Галина Марковна, что ее так встревожило.

— Вы сами на себя не похожи, — заметил директор, выуживая из кармана засаленный платок. Промокнув лоб, он убрал платок в карман. — Так… О чем вы, вообще?

— Андрея Викторовича пусть допросят, — округлила глаза музычка. — Он водит шашни со школьни-цей!

— С ним побеседуют. Обязательно. Но не сегодня. Еще много кого будут опрашивать, и про… я передам милиции ваши наблюдения, нужно исключить любые варианты, любые. Но знаете, слухи, дело такое… Ничего не доказано, насколько я знаю, никаких претензий родители и сама ученица к Андрею Викторовичу не имели, более того, по свидетельствам одноклассников, девушка сама так сказать, была не против отношений… Вполне сформировавшаяся, взрослая девушка, понимаете? Ну а потом, когда преподаватель дал ей от ворот поворот, в ней взыграло… ну, додумайте сами, что взыграло. Понимаете? Галина Марковна? Случай неприятный, но…

— Нет дыма без огня, я вам так скажу, — опять потрясла дряблой кожей с родинками Галина Марковна, заламывая пальцы с несуразными перстнями.

— Согласен, абсолютно согласен с вами! — очередной приступ боли в виске, в горле иссушающая пустыня, а парты, стулья, и портреты композиторов на стенах выцвели, посерели. Свой голос директор услышал со стороны: — Именно поэтому я сделаю так, как вы советуете, сообщу о ваших подозрениях милиции.