Генри Сирил - Сценарий [litres]

Кто бы ее ни снимал, этот человек явно ее любил.

Я снял бейсболку и бросил на тумбочку рядом с кроватью. Вошел в фейсбук. Я специально завел его для того, чтобы можно было донимать вопросами людей, которые могли бы узнать меня, и загрузил несколько фотографий: анфас, профиль и на всякий случай в повороте головы на три четверти.

Одиннадцать новых сообщений.

«Извините, нет».

«А должен?»

«Пошел вон, клоун».

«Привет. Нет, старик, извиняй, я вижу тебя впервые».

«А че у тебя с башкой?! Офигеть, ну и вмятина!»

«Нет, мы с вами точно не знакомы. Блиииин, как мне вас жалко. А вы пробовали обращаться в полицию или еще куда?»

Остальные в том же духе.

Я скопировал давно заготовленный текст и разослал всем девятерым подписчикам, которые числились в друзьях последнего оставшегося тезки. Того, кто, вероятно, делал фотографии зеленоглазой девчонки.

«Здравствуйте. Я прошу прощения, но, возможно, именно вы сможете мне помочь. У меня ТОТАЛЬНАЯ РЕТРОГРАДНАЯ АМНЕЗИЯ. Со мной случилась беда: полгода назад я пережил вооруженное нападение, после которого мне удалили часть левого полушария. Я НИЧЕГО О СЕБЕ НЕ ПОМНЮ. Пожалуйста, посмотрите внимательно фотографии в профиле и скажите, знакомо ли вам мое лицо. Если да, то я прошу вас связаться со мной. Спасибо».

Все. Врач отменил химиотерапию. Врач не стал проводить операцию. Если все это не даст результатов, я не знаю, каким будет мой следующий шаг.

Перед сном я выпил еще бутылку пива и, не раздеваясь, завалился спать.

«Матрица». Да, они хороши, сестрички, ничего не скажешь. Шедевр. Такие фильмы появляются на свет раз в десятилетие, а то и реже. Но что еще? Позорище. «Спиди-гонщик», «Восхождение Юпитер». Получали инвестирование по старой памяти. За счет легендарной трилогии, но даже близко не смогли повторить ее успех. Гении одной мысли, одного фильма. Нужно уходить красиво, как легендам, если видите, что ни черта больше вы не можете дать этому миру.

Я не сразу замечаю его в кресле Рахиль. Перед тем как заткнуться и начать молча пялиться на меня, он говорит, что потерял память.

Разве он может быть здесь? Как это возможно?

Да и черт с ним.

Сидит в плетеном кресле. Ну пусть сидит, смотрит, мне не жалко. Пусть сидит. Скоро вернется Рахиль, в два у нее начались процедуры, но она должна вернуться с минуты на минуту. Представляю, как вытянется ее лицо, когда она поймет, что ее любимое кресло посмел занять кто-то еще, кроме нее самой. «Молодой человек, вы напрочь лишены всяких манер. Как-то, когда мы обедали в крохотном ресторане, из которого открывался прекрасный вид на Капитолий, Рузвельт сказал мне: «Дорогая, эту страну погубят хамы и беспросветные невежды»… И включит пластинку на полдня. Если Рузвельт пил с ней кофе, то я трижды лауреат премии «Оскар».

Скорсезе собирается снимать о Рузвельте. Медсестры обсуждали, я слышал. В главной роли Ди Каприо. Он везде. Талантливый сукин сын. И делец от бога, тут ничего не скажешь. Его «Аппиан Вэй» будет в числе продюсеров. Скорсезе уже не тот. И смотреть не нужно, чтобы понять: картина выйдет дерьмовей некуда. Клише на клише; излюбленные избитые приемчики. Хотя до Бэя ему, конечно, еще далеко. Лупит «тил оранджем», будто рекламу снимает, а не стомиллионный блокбастер. Глаза болят от его «морковных» героев. И круговая съемка снизу вверх, пока зрителя уже не начнет тошнить. Авторский почерк, ага, как же. Профессиональная импотенция, не хотите?

Долго он собирается сидеть? Я хочу, чтобы он ушел. Убрался отсюда. Обратно в преисподнюю, где ему самое место.

А вот и Рахиль.

У нее такой острый подбородок. И тонкие губы. Она похожа на ведьму. Типичная внешность сумасшедшей практически любого фильма ужасов начиная с середины девяностых. Господи, они даже перестали пытаться искать хоть мало-мальски хорошие сценарии. Работают по одним и тем же замшелым триггерам. И поди ж ты, всегда срабатывает.

Он пересаживается. Молчит и смотрит.

Я знаю, зачем он здесь. Он хочет, чтобы я помог ему.

Помог убийце моей… моей дочери.

Боже, как банально. «Герой» ищет ответы в психиатрической лечебнице.

Я должен его ненавидеть. Мне хочется этого. Но не выходит.

Отсюда прекрасный вид на внутренний двор. Это не поощряется, но я люблю кидать хлеб голубям. Специально оставляю немного после обеда.

Сейчас у меня нет хлеба.

Два голубя, покачивая головами, ходят по карнизу и клюют собственное дерьмо. Я протягиваю к ним ладонь, прижимаю ее к стеклу, и птицы испуганно улетают.