Марика Девич - Не Господь Бог [litres]

Катя проснулась и осторожно повернула голову. Димы не было. Она услышала шум воды, Дима был в душе. У неё было время собраться с мыслями. Её вчера изнасиловали, сначала морально на свадьбе, а потом сексуально в её первую брачную ночь. Больше нет никаких иллюзий.

Катя встала. Она увидела на белоснежных простынях бурые пятна, как будто простыни были осквернённой святыней, а она грязной ничтожной тварью. Катя осадила себя за порыв скрыть эти пятна, выстирать, выбросить, задрапировать. Она – Екатерина Ушакова, муж которой заплатил за этот номер две штуки евро. Включая завтрак для молодожёнов.

Катя надела на себя отельный халат, белоснежный, мягкий, пушистый, почувствовала под ногами толстый ворс ковра, ей стало немного лучше. Она подошла к окну, раздвинула шторы и открыла окно. Ей казалось, в номере висел тяжелый запах их тел, её позора. Отсюда открывался шикарный вид, но Кате было плевать сейчас на это. Резкий ветер распахнул створку, разлетелись салфетки. И опять Катя остановила себя, чтобы не бросится сделать всё, как было. По небу шли свинцовые облака, они давили на девушку. Катя быстро закрыла окно. Её опять охватила дрожь. Катя плотнее укуталась в халат, как в кокон, и села на кровать. Он скоро выйдет. Как смотреть на него? Мысль о том, что она может прямо сейчас собраться и уйти, покончив с этим навсегда, даже не пришла ей в голову.

Дима вышел из душа, в таком же белом махровом халате, по-царски вышел, с грудью нараспашку, не прячась и не кутаясь, как Катя. Не его изнасиловали, а он. Катя поняла, что не отвечает за себя, что она может влепить ему пощечину, ударить что есть сил по его довольной румяной роже. Она себе так явно это представила.

К счастью, в этот момент раздался деликатный стук официанта – им доставили их завтрак молодожёнов.

– Доброе утро! Отель поздравляет вас! Шампанское в подарок! Любви!

– Доброе утро! Шампанское?! А почему бы нет? – воскликнула Катя.

Это был единственный момент за утро, которым она удивила Диму. В этом был проблеск дерзости. Но он решил, что простительно. И поднял с ней второй бокал для её селфи. Она это заслужила, что уж там.

Это был их первый завтрак в качестве супружеской пары. Катя не унималась с селфи. Оба в халатах Гранд отеля. Виды! Бокалы! Шикарные вышли фото. А тут ещё начали сыпаться от фотографа вчерашние.

Они смотрели и обсуждали свои свадебные фото, завтракали ароматным кофе с нежнейшими круассанами.

– Ты, кажется, хотела сегодняшний день посвятить походам по святым местам, бабушкину могилу навестить, моей матушке поклониться, – начал было Дима.

Он уже придумал причину, по которой едва ли сможет её сопровождать.

Но Катя предотвратила:

– Не хочу сегодня таскаться по кладбищам! В другой день. Сегодня я хочу себя баловать!

Дима поднял бровь.

– По магазинам. Знаю-знаю, ты это вряд ли любишь, сама справлюсь, – легко сказала Катя, а затем протянула руку и попросила, можно сказать, потребовала, разумеется, в шутку:

– Кредитку, милый!

Они встретились глазами, и всё друг про друга поняли. Это был договор двух деловых людей, у каждого из которых были свои задачи и цели.

Катя спустилась в спа отеля. Надо было сначала смыть с себя всё это дерьмо. Душа в номере для этого было бы недостаточно.

После турецкого хаммама и джакузи Катя вытянула ножки для педикюра и вышла в соцсеть, есть там реакция на её свадьбу от неприглашенных бывших одноклассниц?

О да! Реакция была и самая бурная. Обычно её фотки собирали не более двадцати жалких сердечек. Но не сегодня.

Одна ей даже написала:

– Лаааапина, не могу поверить!

Танька Куварина, сука, троечница. Не может она поверить, что Лапина замуж вышла. Вышла практически последней. Уж и не ждали, жалели её, убогонькую. Как можно было удержаться и не позвать Таньку в самый дорогой ресторан? Заодно был решён вопрос с подругой.

В зале отправления Пулково, куда они прибыли за два часа до отлета, Лена поняла, что впервые расстаётся с Машкой так надолго. Были лагеря, ночёвки у подружек, но не настолько, и не так бесконечно далеко. Мичурин деловито катил Машкин чемодан к стойке регистрации. Лена и дочка спешили за ним.

– Не отставайте, девочки.

Когда пришло время прощаться, Лена, великий психолог, которая всегда так гордилась своей выдержкой, разревелась, как простая баба. Это было последнее, что было нужно её маленькой большой девочке, которая одна летела в новую жизнь. А Лена рыдала и не отпускала. И тогда дочь разрыдалась с ней вместе.