Марика Девич - Не Господь Бог [litres]

– Каким средствами? – спросил её Мичурин. И эти слова застряли в Лениной голове.

Дима вернулся поздно. Ну и денёк. Он чертовски устал, дёрнул с шеи в прихожей галстук. Только когда он увидел Катю, вспомнил, что сам отдал ей утром ключи. В квартире был полумрак. В столовой был накрыт стол, шампанское, свечи.

– Привет! Устал? Ужинать будешь?

Так принято встречать своего мужчину с работы, она это видела в кино и читала в книжках.

Кате стоило больших трудов приготовить этот ужин. В отличие от Вики, она была незнакома с техникой в квартире и не знала, где там что. Очень переживала. Катя боялась что-то сломать, испортить, нарушить, проснуться, в конце концов. Изображая хозяйку дома, невесту, почти жену, она постепенно вникала в роль. Как Дима освоил роль Костика.

Паста удалась. Вино было отменным. Дима ел, благодарил и не чувствовал вкуса.

Его отцом был Корзунов, которого он видел каждый день. Костик – брат, он никак не мог переварить это в своей голове.

– О чём ты думаешь? – прорвался голос Кати.

– О нашей свадьбе, о чём же ещё? – ответил Дима.

Катя, минуту назад смотревшая на чужого человека с пустым взглядом напротив, молча жующего макароны, гадавшая, живой он вообще или робот, просияла.

«Он просто устал, просто устал», – говорила она себе, убирая со стола. Хорошие хозяйки никогда не оставляют на завтра грязной посуды. Она же не хочет, чтобы жених подумал, будто она грязнуля.

Дима думал о том, что делают в его спальне женские вещи. Ах да, он сам распорядился.

– Давай, я помогу тебе раздеться, – Катя подошла к Диме, расстёгивая его рубашку. Хорошие жёны всегда заботятся о рубашках своих мужей. Сама она уже успела принять душ, надушиться, надеть купленные по случаю пеньюар с кружевными трусиками. И это тоже она видела в романтических фильмах. Жена должна быть а) отличной кухаркой, б) заботливой матерью, с) пылкой любовницей. Поэтому она купила не красные трусы, а белые: сексуально и одновременно цвет невинности. У неё шло, как по нотам, но, когда они легли в постель, произошёл сбой.

Катя под одеялом прижалась к Диме, у него автоматически встал.

– Расскажи мне про своё детство, – прошептала Катя.

Он отстранился, чтобы Катя не почувствовала его разом опавшую скукожившуюся плоть. Как у того мальчика, что тёр мочалкой перед мамой свой позор в углу холодной ванной. Мама была тут несмотря на то, что он надежно придавил её могильным камнем.

– Прости, я слишком устал.

Катя растерянно смотрела ему в спину.

«Устал на работе, устал, просто устал», – убеждала она себя, сглатывая слёзы, пока не убедила и не уснула.

Сашка ехала в такси. Витя обещал сюрприз.

– Что за сюрприз? – гадала она.

Витя встретил её, открыл дверь такси.

– Привет, – обнял он Сашку.

Та обвела взглядом двор жилого дома.

– Так. Дай-ка, я угадаю, решил сэкономить на ресторане и вызвал девушку на дом?

– Я убрался и приготовил нам ужин, – сказал Витька.

Он был как-то напряжён, но Сашка не сразу обратила на это внимание.

– Ладно, – согласилась Сашка. – Ты бы сказал, что будет секс, я бы другое бельё надела.

Сашка оттаяла с Витей за те два месяца, что они встречались. Он казался ей безопасным. Отчасти потому, что до этого никаких сюрпризов не выкидывал. Хватило Сашке в прошлом сюрпризов: мёртвых родителей на кухне, мокрых простыней в интернате и пинков в спину. Ей не двадцать, когда-то это же должно было у них произойти. Если что, всегда можно сбежать в туалет и позвонить Елене Андреевне.

Она решительно взяла Витю за руку и направилась к дому.

– Ну, веди! Посмотрим, как ты живёшь.

Витька замялся, задержав её за руку.

– Секс у нас сегодня вряд ли будет. Я тебя позвал познакомиться.

– Знакомы вроде, – пожала плечами Сашка, не понимая причины заминки.

Витька начал издалека, глядя не на неё, а в сторону, на окна дома.

– Саш, ты мне очень нравишься, а раз так, между нами не должно быть никаких тайн.

На воре шапка горит. Он узнал про парикмахерскую?

Сашка опустила голову.

– Я хотел тебе признаться кое в чём, не уверен, что ты это воспримешь нормально, но я должен сказать. В общем, живу я не один.

– В смысле? – спросила Сашка.

В голове мигом пронеслись сотни версий: женатый, опустилось сердце, свингеры, мусульманин-многожёнец. Что она за человек такой испорченный! Ну конечно, он живет с мамой, старенькой, больной мамой.

Но в окне, на которое указал Витька, стояла маленькая девочка лет шести.

– Я отец-одиночка.