Марика Девич - Не Господь Бог [litres]

Лидия Васильевна не понимала, зачем Ушаков её вызвал, не за благодарностью же, чуяло сердце опытного бухгалтера, прошедшей без единой задоринки 90-е.

– Лидия Васильевна, тут такое дело, – начал Дима.

Не обмануло главбуха сердечко.

– Да, Дмитрий Алексеевич, я вас внимательно, – кивнула она.

– Скажите, нет ли у вас пары вакантных местечек?

– Всё согласно штатному расписанию, комплект, девочки наши меня полностью устраивают.

Ещё бы не устраивали. Скромные, исполнительные Валентина и Аня делали за Лидию Васильевну всю работу. Кроме бухгалтерии Б, разумеется.

– Может, какие-то нарекания? Опоздания, недочёты? – подсказал Дима.

– Нет-нет, как часики, – ответила главбух, не понимая, к чему начальник ведёт. – А вас конкретно кто-то не устраивает? – начала догадываться она.

– Ничего личного. Не буду ходить кругами, нужно трудоустроить двух хороших ребят, семейная пара, как говорится, все свои, – бодро сказал Дима.

– А куда же я этих дену, под каким соусом? – затруднилась главбух. – Расширение штата?

– Нет-нет, компании ни к чему лишние расходы, мы найдём куда потратить, – шутник был новый начальник.

Но главбуху было не смешно.

– Придумайте что-нибудь, не хотелось бы осложнений, – Дима встал, показывая конец беседы.

Лидия Васильевна оказалась перед трудным выбором. Он называется совесть.

– Вы что-то хотели сказать? – спросил Дима, заметив замешательство на лице женщины.

– Нет-нет, – ответила Лидия Васильевна.

Вернувшись в отдел, Лидия Васильевна попросила Аню с Валей уйти «по-человечески». Валентина смирилась сразу. Заплакала. Лидия Васильевна посоветовала ей обратиться к психологу. Валентина смахнула слёзы – конечно, обратится. Непременно.

Аня устроила скандал: защита прав, трудовое законодательство, выслуга лет… Пришлось напомнить про два отгула, которые Лидия Васильевна, добрая душа, дала Ане под Новый год, под свою ответственность. Теперь эти отгулы могли стать прогулами. Аня собрала вещи. Выбор Лидии Васильевны был сделан. И не в пользу эфемерных ценностей.

К приходу бывших одноклассников вакантные места были готовы.

Лена не понимала, что она тут делает? Само собой, никто не пойдёт к ней жаловаться на свои проблемы. Она закурила, с ностальгией вспомнив свой кабинет. Как они там теперь, без неё. Вредный Николсон, Сашка-маугли…

Сашка разрезала на столе старое женское тело, от горла до пупка. В телеке на стене шёл старый советский мультик про мальчика, который мечтал о машинке, а мать – что за мать такая – подарила ему плюшевую игрушку.

– Вот сука, обиделась она, – хмыкнула Сашка.

Чего ждала эта женщина, не спросив ребёнка, что ему хочется, или знала и нарочно подсунула ему медведя, чтобы поджать губы и обидеться? Чтобы оставить его плакать перед закрытой дверью и чувствовать себя виноватым?

Бедняга. На всю жизнь изуродовала душу ребёнку. В чём же он виноват, этот маленький мальчик, которому подсунули на день рожденья свинью? Неужели кому-то этот стишок казался милым? Если только таким же, как та мамаша. А ведь вот эта старушка на столе тоже чья-то мать. Интересно, она тоже мучала своих детей?

Прервал размышления Сашки телефонный звонок. Звонил Витя.

– Девушка, на стрижку запишите? – пошутил он.

Сашка до сих пор ему не сказала про морг. Кто станет встречаться с девушкой, которая препарирует трупы? Она перед свиданием мылась с мочалкой, стирая с себя этот запах, с которым свыклась сама настолько, что не чувствовала давно.

– Сегодня всё занято. Простите, – подыграла она.

– Может быть, на дому? – продолжил Витя.

– Простите, на дому услуг салон не оказывает, – продолжила Сашка, глядя на развёрзнутые перед ней человеческие внутренности.

– А без услуг? Ужин? – спросил Витя.

– Я подумаю, – ответила Сашка.

Положила трубку и выдохнула. Ну сколько можно врать? Это было их четвёртое свидание, и она постоянно боялась проколоться. Как там Лена сказала: единожды солгавший обрекает себя на вечные муки по довиранию. Кажется, так.

Тренькнул телефон – Витёк прислал адрес. Какое-то новое место, раньше они там не встречались, глянула Сашка в телефон, запихивая обратно внутренности. Там всё было ясно, почечная недостаточность. Не любила Сашка сюрпризов. Она любила, чтоб всё было тихо.