Катрина Лено - Не упусти [litres]

Прочтите рассказ «Куда ты идешь, где ты была?» Джойс Кэрол Оутс. Ответьте на следующие вопросы:

Почему Конни уходит с Арнольдом Френдом?

Какое значение придается имени «Арнольд Френд»?

Какое значение придается тому, что Конни одержима расчесыванием волос?

Какой смысл кроется во всем?

Сорока прищурилась и снова перечитала четвертый вопрос. Он распался и преобразовался у нее на глазах во что-то более осмысленное.

Сорока не читала эту историю. Она достала из рюкзака учебник английского языка и открыла его.

Глаза отказывались видеть так, как надо.

Она не могла разобрать ни единого предложения.

Поэтому Сорока вытащила из рюкзака блокнот на спиральной пружине, веселый, желтый, резко контрастирующий с темным облаком, которое постоянно висело вокруг нее. Чернилами в правом верхнем углу обложки было написано: «Город Близь».

Блокнот был изношенным и потертым, желтая обложка выцвела и по краям облупилась до картона. Девочка писала в нем уже несколько месяцев, точнее, полгода – она начала его на следующее утро после того, как застала отца и тетю. Тогда Сорока и придумала город Близь и, открыв первую страницу, написала: « Жаль, что я не живу в другом месте. В крохотном идеальном уголке. Город бы назывался Близь. Он был бы без людей, машин и шума. Просто зеленый широкий холм с яркой травой, почти как лайм».

Теперь она открыла первую же пустую страницу где-то посередине, после тех, что были заполнены аккуратным мелким почерком, и написала:

В Близи всегда настолько тепло, что можно плавать.

В Близи я всегда чувствую себя так, словно плаваю.

В Близи вода теплая, как в ванне.

А потом она услышала, как кто-то поставил сумку на учительский стол. До урока оставалось пять минут, мистер Джеймс пришел как раз вовремя.

– Доброе утро, Маргарет, – сказал он. Она закрыла блокнот и сунула в рюкзак. Мистер Джеймс подошел к ее парте и постучал пальцем по учебнику английского:

– А, решила освежить память? Что думаешь? Знаю, рассказ мрачноватый.

Сорока ничего не думала о рассказе, потому что не читала его. Поэтому вместо ответа она попыталась не встречаться с учителем взглядом.

Мистер Джеймс склонил голову набок и посмотрел на нее с выражением, которое можно описать как осторожный оптимизм:

– Маргарет?

– Простите, – сказала Сорока. Она без особого энтузиазма пыталась придумать какое-нибудь оправдание, но в голове было пусто, огромное белое пятно.

– Маргарет, ты не читала то, что я задавал? С твоими оценками никак нельзя пропускать еще одну домашнюю работу.

– Я могу сделать ее сегодня вечером, – сказала она.

– Я не принимаю работ с опоздаем, Маргарет. Мы это уже обсуждали.

– Я могу сделать ее в комнате для самостоятельных занятий.

– Но у тебя же были целые выходные – как ты объяснишь то, что не прочитала ни одного рассказа?

А как это можно объяснить?

Даже если бы она могла придумать ответ, ей не выдалось такого шанса – прозвучал звонок, и одноклассники прилежно зашли в класс, заполнив пространство, забрав весь воздух. Сорока опустила голову и изо всех сил старалась дышать ровно.

Обед. Бутерброд с жареным сыром, жир с которого капал на поднос с едой.

Раньше она всегда сидела с Эллисон и гадала, кто еще подсядет к ним за стол. Сидевшие постоянно менялись по мере того, как школьники попадали в расположение или немилость Эллисон.

Теперь быстрый взгляд на стол показал, что люди, которых Сорока когда-то считала друзьями – Элизабет, Николь, Бриттани, – едят вместе и смеются.

Полгода назад она выбрала себе новый стол. В другом конце столовой, подальше от Эллисон. Сорока увидела там пустой стул и спросила, можно ли сесть. Брианна ответила:

– Это свободная страна, девочка.

Люк спросил:

– Ты Мэгс, да?

Клэр сказала:

– Добро пожаловать к Балбесам! Ты не против кровавых жертвоприношений?

А Бен ничего не сказал, только слегка отодвинул стул в сторону, давая понять, что она может сесть рядом.

Сорока знала, что ее приняли, потому что у каждого из них было свое прошлое.

У Брианны в девятом классе начались месячные, и кровь протекла сквозь джинсовые шорты, поэтому ее исключили изо всех культурных разговоров, ведь всем известно, что о месячных надо молчать и отрицать их любой ценой.

Люк встречался с самой блондинистой болельщицей в команде, пока не стал бисексуалом и не сошелся с квотербеком одной из соперничающих футбольных команд Дали.