Райли Сейгер - Дом на краю темноты [litres]

Это и ответ на мой второй вопрос – зачем. И я понимаю. Эльза Дитмер заболела, им нужны были деньги, а Бейнберри Холл просто стоит пустует. Сундук с сокровищами в виде дома на вершине холма.

– И сколько раз ты туда забиралась с тех пор, как я приехала?

Теперь я знаю, что именно она входила в Бейнберри Холл, а не какой-нибудь случайный упырь из города. Это та самая призрачная фигура, которую я видела снаружи в ту ночь, когда приехала сюда. И та, кого я видела убегающей из дома на следующую ночь. Звенящие колокольчики, люстра и проигрыватель – все это была Ханна.

Она закуривает сигарету. Дым вьется из ее приоткрытых губ.

– Достаточно, чтобы я удивилась, как ты меня до сих пор не поймала.

– Но зачем? – говорю я. – Мне плевать почти на весь хлам, который там валяется. Если он был тебе нужен, могла бы просто попросить. И тебе уж точно не надо было отвлекать меня всякими звонками и проигрывателем.

– Это было не отвлечение, – возражает Ханна. – Это была скорее попытка заставить тебя уехать. Этот дом был для меня золотым прииском. Я не хотела его потерять.

– И ты решила использовать трюки а-ля «Скуби-Ду» , чтобы меня испугать?

– Я подумала, что лучше попытаюсь, – Ханна выдыхает еще облако дыма, довольная собой. – И мне бы это сошло с рук, если бы ты не была такой назойливой.

– Я так понимаю, ты поэтому сказала, что все написанное про ту ночевку – правда.

– Что-то и было, – говорит Ханна. – Ты правда думала, что в шкафу кто-то был, и начала психовать. И ты правда меня ударила. Хотя я в ту ночь была той еще сучкой и, пожалуй, это заслужила. Так что да, твой отец многое выдумал, но результат был тот же – мы ушли раньше, и наша мама так взбесилась, что запретила снова ходить в ваш дом.

– Тебе не нужно было врать об этом, – говорю я. – И не нужно было подстраивать все это дерьмище с призраками. Проигрыватель и мишка.

Ханна тушит сигарету.

– Какой мишка?

– Сама знаешь какой, – рявкаю я. – Бастер.

– Я не видела Бастера с той ночи, как исчезла Петра.

Я пялюсь на нее, ища признаки того, что она врет. Но теперь лицо Ханны похоже на маску и прячет все эмоции.

– Думаю, лучше тебе отдать ключи, – говорю я. – От ворот и от самого дома.

– Если ты так настаиваешь, – отвечает Ханна.

Она выходит из кухни и исчезает наверху, тяжело ступая по ступенькам. Спустя несколько мгновений тень скользит по стене в кухне, затемняя столешницу. Я оборачиваюсь и вижу в дверях Эльзу Дитмер, одетую в ту же ночную рубашку, что и в тот вечер, когда я вернулась в Бейнберри Холл. Крестик на ее шее блестит в свете кухонной лампы.

– Ты не Петра, – говорит она, шаркая ко мне.

– Нет, – отвечаю я. – Я Мэгги Холт.

– Мэгги, – Эльза уже возле меня, ее холодные руки на моих щеках, а глаза смотрят в мои. – Не оставайся в том доме. Ты там умрешь.

Ханна заходит на кухню со связкой ключей в руках. Ее лицо вытягивается при виде ее матери.

– Мама, тебе надо отдыхать, – говорит она, мягко отталкивая ее от меня.

– Я хочу увидеть Петру.

– Я тебе говорила, Петра ушла.

– Куда? – голос Эльзы выражает такое горе, что я хочу закрыть уши. – Куда она ушла?

– Мы завтра об этом поговорим, – Ханна смотрит в мою сторону, забеспокоившись, что я осужу ее за решение не говорить матери правду. Я бы не посмела. Уж я-то хорошо знаю, как сильно ранит правда. – Давай, пошли в кровать.

Две женщины выходят из кухни. Спустя пару минут Ханна возвращается и плюхается на стул. Я не могу не пожалеть ее. Она воровка. Она лгунья. Но еще ее жизнь была намного тяжелее, чем моя. Я всегда забываю, что, несмотря на все то горе, что мы пережили, пребывание в Бейнберри Холл сделало нас богатыми.

Когда Ханна пододвигает мне ключи, я толкаю их обратно по столу.

– Слушай, – говорю я, – я не хочу оставлять все эти вещи в доме. На следующей неделе, если хочешь, можешь прийти и забрать все, что планируешь продать. Там дофигища антиквариата. И за него можно выручить кучу денег.

– И все это твое, – добавляет Ханна.

– Не совсем. Почти все досталось нам вместе с домом. Так что это ничейное. Можешь считать, что твое.

– Я подумаю, – Ханна забирает ключи с благодарным кивком и сует их в карман. – Но просто чтобы ты знала, я их и не использовала, чтобы пробраться в дом, пока ты там была.

Я склоняю голову.

– В каком это смысле?

– В таком, что в дом можно проникнуть другим способом.

– Каким?

Ханна тянется за другой сигаретой, но передумывает. Вместо этого смотрит на свои руки и тихо говорит: