Лесли Келли - Связать. Пытать. Убить. История BTK, маньяка в овечьей шкуре [litres]

Рейдер: Я вытащил ее из машины… Это было непросто. А потом все, что у меня было – одежду, оружие, прочее, – я положил в другое место в ее машине и выбросил. Ок, потом отогнал машину к себе домой и оставил там… дайте мне подумать, сейчас… (несколько раз причмокивает).

Ландвер, смутившись, повернулся к Рельфу и Отису и заговорил театральным шепотом, словно обращаясь к Рейдеру: «Проклятье, ты, тупой сукин сын, можешь ли ты выглядеть еще глупее? Ты заставишь любого, кто смотрит, думать, что поймать тебя было проще простого».

Рельф и Отис подавили смех, но им тоже было неловко.

Полицейские под руководством Отиса вывели семьи из здания суда. На этот раз они были окружены камерами и настроены более агрессивно.

– Как вы себя чувствуете? – спрашивали репортеры. – Как вы себя чувствуете?

Семьи ничего не ответили.

Ландвер шел вместе с ними.

– Что скажете, лейтенант? – спросил кто-то.

– Не сейчас, спасибо, – сказал он.

В нескольких шагах от него медленно шел Стив Релфорд, глядя прямо перед собой.

Маленьким мальчиком он впустил Рейдера в свой дом, а потом плакал в ванной, пока тот душил его мать. С тех пор он провел большую часть своей жизни, болтаясь без дела в поисках кайфа и делая татуировки с черепами.

Он несколько раз угрожал Рейдеру. Полицейские отчитали его, и теперь он старался молчать.

– Как ты себя чувствуешь?

– Отлично, – сказал Релфорд. Он продолжал идти, его лицо покраснело.

– Теперь тебе полегчало?

– Нет.

2 июля 2005 года

Телефоны отдела новостей KAKE не принимали вызовы за счет абонента, поэтому все три ведущих станции указали свои домашние номера в письмах, где просили Рейдера связаться с ними.

Хаттебергу было двадцать девять лет, когда в 1974 году он снимал репортаж у дома Отеро. Ему исполнилось пятьдесят девять, когда он среди прочих сообщил о возвращении BTK в 2004 году. На то, чтобы написать Рейдеру, у него ушел тридцать один год.

Уже много лет он руководил шоу трехминутных миниатюр «Люди Хаттеберга» из своего домашнего офиса. Он любил одиночество, а его камера и монтажное оборудование было лучше, чем у KAKE. Тем не менее он не был готов к телефонному звонку, который застал его субботним утром 2 июля за чашкой американо из «Старбакса» на задней веранде дома.

Он услышал, как компьютер спрашивает, примет ли он звонок из окружной тюрьмы Седжвик, и ответил согласием. Раздался голос:

– Это Деннис Л. Рейдер.

Хаттеберг вдруг почувствовал себя неуютно. Это было первое интервью BTK для новостных каналов. Хаттеберг оставил большую часть своих записей в офисе KAKE, у него не было подключено записывающее оборудование, и он слегка опасался сморозить глупость типа «Рад вас слышать» или «Спасибо, что позвонили» серийному убийце.

Поэтому Хаттеберг решил рискнуть. Он попросил Рейдера повесить трубку и перезвонить через несколько минут, дав Хаттебергу время подключить диктофон. Рейдер согласился, и в последующие мгновения Хаттеберг мучительно размышлял, не лишился ли он желанного интервью. Но Рейдер все-таки перезвонил; казалось, ему не терпится поговорить.

Размеренным, теплым голосом, который Рейдер десятилетиями слышал по телевизору, Хаттеберг спросил о преступлениях BTK, перечисленных в суде пять дней назад:

– Мне показалось, что вы были невероятно спокойны, описывая их так, словно речь шла о товарах в продуктовом магазине. Можете ли вы объяснить это?

Секунд тридцать Рейдер бессвязно бормотал что-то невнятно-отстраненное, как уже было на слушании, потом успокоился.

– Я был совершенно не готов к тому, о чем меня просил суд. Меня слегка шокировало, что представители защиты не подошли и не похлопали меня ободряюще по плечу, чтобы сказать: «Давай еще раз подумаем», и вообще держались от меня подальше. По сути, я просто вывалил все как на духу. Я понимал, вышло очень холодно и все такое, но я лишь хотел как можно быстрее выяснить факты, постараться не слишком увлекаться эмоционально. Если вот сижу я с кем-то в комнате и обсуждаю дела, я все пропускаю через себя. Даже сейчас голос у меня слегка дрожит.

Но голос у него звучал ровно.

Затем человек, написавший в 1978 году «скольких я должен убить, прежде чем увижу свое имя в газете или получу хоть какое-то национальное внимание», сказал Хаттебергу:

– Я думаю, дело в том, что я хочу, чтобы люди в округе Седжвик, в Соединенных Штатах и во всем мире знали, что я серийный убийца. Один урок вы все же можете из этой истории извлечь. Я не гонюсь за выгодой. Я заплачу за все пожизненным заключением.