Энтони Горовиц - Сороки-убийцы

Был еще тот ужин в «Плюще». Мне никак не удавалось выбросить его из головы. Алан вышел из себя, когда Чарльз заикнулся о необходимости поменять название книги. Сидевший по соседству Мэтью Причард слышал его слова. Алан ударил кулаком по столу, потом воздел палец: «Не будет никакого про...» Чего? Продолжения? Прока? А может быть, прощения? Даже Чарльз точно не знал, что хотел сказать его собеседник.

И скажу напрямик: я не допускала, что Джон Уайт убил Алана Конвея, хотя и видела фотографию, запечатлевшую его прямо в момент совершения этого действа. Это было как с предсмертной запиской, оказавшейся на самом деле вовсе не предсмертной запиской, только в этом случае у меня не было даже намека на объяснение. Я просто не верила, и все. Я видела Джона Уайта и не нашла его человеком, склонным к насилию и агрессии. Да и причины убивать Алана у него не было. Скорее наоборот, это у Конвея имелся мотив.

Были и другие вопросы. Кто прислал мне фотографию? Почему ее послали мне, а не в полицию? Отправили ее, видимо, в день похорон, а на штемпеле указан был Ипсуич. Сколько из присутствующих на похоронах знали, что я работаю в «Клоуверлиф букс»? Мою фамилию исказили на конверте. Была ли это настоящая ошибка или же преднамеренная, чтобы создать видимость, будто отправитель не близко знаком со мной?

Сидя у себя в кабинете, пока все остальные ушли на обед, я набрасывала список подозреваемых. У меня в голове крутились пятеро, более чем Уайт подходивших на роль убийцы, и я расставила их в порядке наибольшего вероятия. Упражнение вызывало определенное смятение. Я уже выполняла подобное, дочитав книгу Алана.

1. Джеймс Тейлор, бойфренд.

Как бы ни симпатизировала я Джеймсу, он получал наибольшую выгоду от смерти Алана. На деле, проживи Конвей еще сутки, Джеймс потерял бы несколько миллионов фунтов. Он знал, что Алан дома. Он мог предположить, что Алан будет обедать на крыше башни, потому что погода в предпоследний день августа стояла прекрасная. Джеймс продолжал жить там и мог проникнуть в башню, подняться наверх и в мгновение ока столкнуть жертву. Он заявил, что провел выходные в Лондоне, но доказательством служило только его слово, да и, на мой взгляд, во время первой нашей встречи он держался слишком по-хозяйски, как будто знал, что Эбби-Грейндж принадлежит ему. Разумеется, первое правило остросюжетного детектива гласит: отбрасывай самого очевидного подозреваемого. Следует ли мне руководствоваться им в данном случае?

2. Клэр Дженкинс, сестра.

На каждой из присланных мне страниц Клэр распространялась о том, как обожала брата, как щедр он был к ней и какая близость всегда существовала между ними. Не могу сказать, что я так уж поверила ей. Джеймс полагал, что она завидует успеху брата, и в конце концов они поссорились из-за денег. Это не обязательно являлось мотивом для убийства, но имелась другая веская причина поставить Клэр второй в моем списке подозреваемых, и касалась она неоконченной книги.

Алан Конвей имел неприятную привычку создавать литературных персонажей на основе людей, которых знал. Джеймс Тейлор превратился в глуповатого и фатоватого Джеймса Фрейзера. Викарий появился под фамилией, представляющей анаграмму его собственной. Даже собственный сын Алана оказался там под своим именем. Я не сомневалась, что образ Клариссы Пай, старой девы, одинокой сестры сэра Магнуса, основан на Клэр. Портрет получился гротескный, и Алан сделал источник еще более очевидным, намеренно упомянув улицу Дэфни-роуд (хотя по книге на ней проживал Брент). Прочитай Клэр рукопись, у нее появился бы веский мотив столкнуть брата с крыши. Также в ее интересах было сделать так, чтобы книга никогда не увидела свет, — а для этого проще всего было выкрасть последние главы.

Зачем ей тогда настаивать, что Алана убили? Зачем привлекать внимание к тому, что она сделала? У меня не было на это готового ответа, но я где-то читала, что убийцы испытывают необоримое стремление заявить свои права. Вот почему они возвращаются на место преступления. Могла ли Клэр попросить меня расследовать гибель брата по той же самой причине, по какой прислала свой длинный отчет: из патологического желания оказаться в центре сцены?

3. Том Робсон, викарий.

Жаль, что во время нашей встречи в церкви Робсон не успел рассказать о том, что произошло в Чорли-Холле. Приди его жена буквально на пару минут позже, все было бы по-другому. Но инцидент подразумевал фотографию, которую используют с целью унизить мальчика в школе для мальчиков, и не требовалось обладать богатым воображением, чтобы представить общую идею. Любопытно, кстати, что Клэр рассматривала брата как жертву различных школьных притеснений, тогда как Робсон видел в нем одного из активных мучителей. Чем больше я узнавала об Алане, тем больше склонялась к правоте викария.