Ли Чайлд - Часовой

— Но Клостерманн состоит в нацистской организации. Вы же их видели. Видели их татуировки. Они организуют сборище. Это вам не шутки.

— Да, организация серьезная. И сборище — дело серьезное. Но это не значит, что Клостерманн на самом деле таков. Нацики уверены в том, что он — один из них. Но это ничего не доказывает. Они же тупые как дрова. Клостерманн с таким же успехом может быть русским. Смута и разделение. В этом суть их стратегии. Активно поддерживать соперничающие группировки и настраивать их друг против друга. Порождать ненависть и стремление к насилию.

— Но если Клостерманн русский, почему группу Фишер не вывели из игры, когда он получил сервер?

— Самое предпочтительное объяснение таково. Когда я сказал, что это оригинал, они мне не поверили. И ждали, не появятся ли на свет другие копии. Чтобы уничтожить все.

— Резонно. А наименее предпочтительное?

— В двух словах, после ресторана я оказался в мотеле, где остановились русские. У них там была специалистка по компьютерам, готовая приступить к делу. Она сразу обратила внимание на этот файл. Хотя люди из ФБР искали его… сколько? Почти двое суток.

— Она знала, что ищет. А люди из ФБР нет.

— Возможно. Но эта специалистка фактически дала понять Фишер, что нашла его. И нарочно вышла из комнаты, так что сделать копию было очень легко. А что касается моего побега, я просто вышел оттуда, и все. Это как раз меня и беспокоит. Группу Фишер оставили на месте не просто так, а чтобы она смогла увидеть документ.

— Они все это подстроили? Но зачем?

— Чтобы направить ФБР по ложному следу. Чтобы обезопасить своего агента, создав второй, одноразовый объект, агента, который примет удар на себя.

— Вы понимаете, что это значит. Им известно, что Фишер крот. Они ею просто манипулируют. Послушайте, Ричер, в ФБР должны понимать, что ее надо вывести из игры.

— Если я прав, да, надо. Но мы должны в этом твердо убедиться. Можно посмотреть, есть ли на нашем сервере документ, который нашла Фишер? Если его нет, мы будем знать, что это фальшивка. А если есть, нужно сравнить обе версии.

— Теоретически, да. Но там же тысячи документов. Понадобится несколько недель, чтобы найти нужный. Надо как-то сузить круг поиска.

— Как, например?

— Может быть, искать по названию файла.

— А где мы его возьмем?

— Возможно, он есть в самом верху страницы. В виде наименования. Дайте-ка мне мобильник.

Сара посмотрела на экран и помотала головой.

— Слишком маленькое изображение. И мобильник слишком простенький, нет электронной почты. Сейчас наберу текст с фотографии на свой мобильник и пошлю на компьютер.

Сара нажала на несколько клавиш в мобильнике Фишер, несколько в своем, потом они прошли в смежную комнату. В ней обнаружили стоящего возле кровати Резерфорда. Расти был бледен. Волосы спутаны. Но он стоял, а это уже можно было считать прогрессом.

— Что происходит? — спросил Резерфорд.

Ричер ввел его в курс дела, а Сара тем временем пробудила компьютер и открыла письмо, которое послала самой себе. На экране возникло изображение экрана другого компьютера, а на нем документ. Изображение было не совсем четким, и бумага, похоже, была светло-зеленого цвета. По центру виднелось нечто вроде водяных знаков. По краю в виде рамки шел черный греческий орнамент. Шапки с названием и адресом организации, текстовые вставки и памятки тоже были напечатаны черным. Как и штемпель со словом МАКЕТ. Потом в 1949 году кто-то заполнил необходимые графы от руки, гладкой прописью, ярко-синими чернилами. Был указан знакомый адрес. И имена трех владельцев. Артур Клих и Камил Клих, два брата-шпиона. А также Кристиан Клих, должно быть, третий брат. Чья личность держалась в секрете. Который, как считала Фишер, является связующим звеном со шпионом из Ок-Риджа.

— Посмотрите сюда, — сказала Сара.

Она показала на строчку белого шрифта на синем фоне в самом верху страницы. Там было написано: Scan00001968.jpg.

— Вот что нам надо.

Сара постучала по клавиатуре, нажала на трекпад, появилась рамочка, и она ввела туда название файла. Нажала на клавишу «enter», и через секунду на экране возникла такая же страница с документом, но гораздо более отчетливым.

— Погодите-ка, — сказала Сара.

Она указала на то место в документе, где были указаны имена владельцев. Похоже, почерк был тот же самый. И цвет чернил тот же самый. И имен было тоже три. Артур Клих. Камил Клих. И Наталия Матусак.

— Есть разница? А кто такая Наталия Матусак?