Ли Чайлд - Часовой

Человек в спецовке бросил взгляд на товарищей.

— Мы не знаем никакого Зака. Извини.

И тут в задней части клубного пространства открылась дверь. Возможно, за ней скрывался какой-нибудь склад. А может, и туалет. И оттуда вышел Зак. На голове все та же бандана, на глазах те же солнечные очки.

— Правда? — спросил Ричер. — Так вот же он. Хотите, познакомлю?

— Забавный мужик, — сказал Зак. — Что тебе надо?

— Поговорить.

— О чем?

— О Генри Клостерманне.

— Мы не знаем, кто такой Генри Клостерманн, правда, парни?

Парни дружно закачали головами и что-то забормотали.

— Да ладно… Вы-то, Зак, его точно знаете, — сказал Ричер. — А у него есть одно дельце для того, кто первый схватит. Тут случилась небольшая неувязка. Вам угрожали, вы должны были защищаться, и я это понимаю. Мистер Клостерманн, конечно, терпеть не может тех, кто бездельничает и языком чешет попусту. Но попробуйте еще раз. Я принес вам благую весть. И могу вам в этом помочь. Если сначала вы поможете мне.

— Что за хрень, — сказал Зак.

— Нет, не хрень. Я говорю правду. Впрочем, если вы не хотите работать с мистером Клостерманном…

— Если ты знаком с мистером Клостерманном, то должен состоять в Братстве. Почему я тогда ни разу не видел тебя на собраниях?

Ричер пожал плечами:

— Я не сижу на месте, много разъезжаю.

— Так, значит, ты состоишь в Братстве? Докажи.

— А зачем мне что-то доказывать? Я — деловой партнер мистера Клостерманна. Между прочим, сегодня мы с ним заключили одну сделку. У него дома. В этом доме я бывал не один раз. Там я вас и увидел. Случайно подслушал, что произошло. Подтвердите мне пару деталей, и я смогу мгновенно вернуть вас в список.

— Засунь все свои сделки себе в задницу. Поговорим о Братстве. Ты член организации? Да или нет? Потому что мы все — его члены. Покажите ему, ребята.

Те, что были в футболках, дружно задрали футболки. Парни в куртках распахнули куртки. А тот, что в спецовке, расстегнул верхнюю пуговицу. У всех на груди оказалась одинаковая наколка. С левой стороны. Орел. Когтями обеих лап держит пучок стрел. А на груди вместо звездно-полосатого флага — круглый щит с черной свастикой на красном фоне.

Смутный образ, маячивший в голове Ричера после разговора с Уоллуорком, вдруг обрел четкие очертания. Белые цветы в гостиной Клостерманна… Это же эдельвейсы. Любимые цветы Адольфа Гитлера. Отец Генри Клостерманна, прибывший из Германии в 1946 году. И привезший с собой как минимум одну ценную картину, которая обеспечила ему возможность начать новую жизнь. Он был военным преступником. Нацистом. А Генри продолжил семейный бизнес.

— Ну что ж, это все упрощает, — сказал Ричер. — У меня в голове было две версии происходящего. А теперь я ясно вижу, что существует только одна.

— Задери рубаху, — сказал Зак. — Покажи свою.

Ричер даже не пошевелился.

Зак застегнул куртку и повернулся к своим приятелям.

— Так он, скорей всего, «антифа». Мистер Клостерманн предупреждал, что они будут за нами следить. Вот почему ему нужна была наша помощь.

— Да в чем помощь-то? — сказал Ричер. — Шнурки ему завязывать? Думаю, если б вы взялись все вместе, то у вас прекрасно бы получилось. За пару дней справились бы. А потом можно и отдохнуть, отлежаться где-нибудь в темной комнате.

Парни, похоже, обиделись и как один двинулись на него.

— Тише, тише, ребята, — сказал Ричер. — Вы что, не умеете пользоваться доступными для вас средствами? Оглянитесь вокруг. Вон их сколько. Гаечные ключи. Молотки. Лопатки для надевания покрышек. И другие очень острые и тяжелые предметы.

Парни переглянулись. Слова Ричера сбили их с толку. С чего это вдруг противник дает им столь полезные советы? Но потом они разозлились. Поняли, что Ричер не просто так предложил им воспользоваться инструментами как оружием, он хотел, чтоб они покрыли себя позором. И перестали себя уважать.

Ричер смотрел, как они выстроились перед ним в ряд и буквально кипели праведным гневом. Их ярость была поистине благородна. Стая идейных борцов против одного неверного. Неверный — это, конечно, он, Ричер. И перед ним вдруг открылось то, что ему нужно было знать. Во всяком случае, самая суть этого. У него есть машина. Он сейчас может сесть в нее и уехать. И это был бы мудрый ход. Но перед ним нацисты. Ричер вспомнил о своей матери. О ребенке, которым она была в оккупированной нацистами Франции во время Второй мировой войны. Вечно голодном. Вечно мерзнущем. Частенько подвергающемся опасности. Нет, сейчас отступать не время.