Кэтрин Фолкнер - Гринвич-парк

Я всегда любила улицы вокруг рынка: кривые аллеи, красивые окна в георгианском стиле, затхлый запах книг и антиквариата. Мглистое нутро пыльных пабов с тусклым освещением, низкими потолками и потертой кожей сидений. Зловонный дух, что ветер пригоняет с Темзы. Загадочные названия, сохранившиеся с тех времен, когда Гринвич слыл центром вселенной: Стрейтсмут, «Джипси мот», Тернпин, «Катти Сарк». [1] Straightsmouth — улица в Гринвиче (Лондон). Gypsy Moth (в переводе с англ. букв . «шелкопряд») — паб в Гринвиче. Turnpin Lane — небольшая улица близ рынка в Гринвиче. Cutty Sark (в переводе с шотл . «Короткая Рубашка») — самый известный и единственный сохранившийся трехмачтовый клипер XIX в.

Мы с Дэниэлом часто бываем здесь по субботам, хотя обычно это не приносит ничего, кроме разочарования. В кафе ни одного свободного столика, очередь за готовыми блюдами тянется на улицу. В проходах между прилавками не протолкнуться. Я постоянно извиняюсь, животом упираясь в чужие спины. Как правило, наш поход заканчивается тем, что мы бесцельно бродим по рынку, снова и снова разглядывая одни и те же детские вещи и причудливые шляпы кустарного производства либо подержанную мебель. Наперебой с туристами пробуем крошечные ломтики дорогих сыров, которые затем считаем своим долгом купить.

Правда, сегодня мне пришлось уйти из дома. Утром, когда я, еще в пижаме, спустилась вниз, налегая на грязные поручни, переступая через инструменты, изоляционные материалы и пыльные тряпки, меня встретила кучка смущенных ремонтников. Я буркнула им «Доброе утро». Знала я только бригадира Вилмоша, но его среди рабочих не было. Вряд ли кто-то из них говорит по-английски. Они все заулыбались и закивали мне в знак приветствия. Каждый сжимал в руке банку с напитком Relentless, у каждого за ухом торчала сигарета. Нетрудно было представить, что уготовил мне этот день. Сверление, пыль, грохот отваливающейся штукатурки. Незнакомые мужчины мочатся в моем туалете, к чайнику протоптана дорожка из грязных следов.

Я еще не простила Дэниэла за то, что он пропустил занятие для будущих родителей. На следующее утро, когда я проснулась, он уже был на ногах — приняв душ, сидел на диване с ноутбуком на коленях. Заметив меня, он поднял голову от компьютера.

— Привет, как все прошло?

Я пожала плечами, теребя пояс халата.

— Мне было неловко.

— Прости, Хелен, я глубоко сожалею.

— Знаю. Просто я ненавижу такие мероприятия. Особенно если я там одна.

Дэниэл закрыл ноутбук, потер глаза за стеклами очков. Попытался объяснить. «Ивнинг стандард» в пух и прах разнес новый проект, над которым он работал. Статья вышла после обеда, заказчик рвал и метал, предъявляя претензии. Почему его не предупредили? Почему вмешивается пресса? Дэниэл был вынужден помчаться в Эдинбург на встречу с заказчиком и попытаться уладить скандал.

— А Рори не мог поехать?

Задавая этот вопрос, я уже знала, что он ответит. Дэниэл закатил вверх глаза.

— Я не смог его найти. Как всегда.

Дэниэл начал работать в архитектурной фирме моего брата Рори несколько лет назад. Это была моя идея, и посему я невольно чувствую себя виноватой в том, что мой брат оказался далеко не идеальным бизнес-партнером. Такое впечатление, что все проблемы всегда решает мой муж.

Дэниэл встает с дивана, обнимает меня.

— Прости, — бормочет он мне в волосы. — Обещаю загладить свою вину. Давай в выходные поедем в город, подберем вещи для детской.

Я отстраняюсь от мужа и смотрю ему в лицо. С его стороны это серьезная уступка: после того, что случилось, в таких вопросах ему трудно перешагнуть через себя. Он до сих пор не смеет надеяться, боится поверить, что на этот раз будет по-другому.

— Правда? И ты не станешь целый день ныть и жаловаться?

— Обещаю, — смеется он. — Мы будем разглядывать крошечные носочки, пока тебе самой не надоест. Я слова не скажу.

Сегодня на рынке восхитительно сонная атмосфера. Лоточники сидят в глубине своих палаток и, мирно переговариваясь, поглощают обед из коричневых картонных коробочек, в которых продают «еду на вынос». Очередей нет, поэтому я, не торопясь, выбираю испанскую ветчину, твердые сыры и абрикосовый пирог. В булочной покупаю обсыпанный мукой батон из теста на закваске. На уличных прилавках — в мягкой упаковочной бумаге красные и желтые помидоры, гладкие и круглые, как самоцветы.

В конце концов, может, это будет и не так плохо. Безделье пойдет мне на пользу. Мне порекомендовали пораньше уйти в декретный отпуск. У меня это не первая беременность. Предыдущие окончились печально. Я отношусь к группе риска, меня и моего ребенка обследуют каждые две недели. Мне сказали, что я должна поберечься. Сидеть дома. Ничего не делать.