Кэтрин Фолкнер - Гринвич-парк

Сейчас она похлопывает себя по джинсовой куртке: сначала по нагрудным карманам, потом по нижним, как при досмотре в аэропорту. До меня не сразу доходит, что она ищет сигареты. Наконец Рейчел находит пачку, а вместе с ней — и пластмассовую зажигалку, с одной стороны украшенную рисунком в виде зеленого листика конопли, с другой — карикатурным портретом Боба Марли. Большим пальцем она высекает желто-голубое пламя и искоса смотрит на меня. Я силюсь сохранять невозмутимость, но все равно украдкой поглядываю по сторонам, надеясь, что здесь не появятся мои бывшие коллеги по работе.

— Блин, я знаю, что нельзя, — оправдывается Рейчел, увидев мое лицо. Она взмахивает неприкуренной сигаретой. — И теперь курю гораздо меньше. Честно. Скоро совсем брошу. Но когда сидишь в пабе, трудно отказать себе в удовольствии.

Она прикуривает сигарету, прикрывая огонь своей маленькой ладошкой, затем глубоко затягивается и выдыхает струйку дыма в сторону от меня. При этом лицо ее перекашивается. Но я все равно немного отклоняюсь назад.

— Ты когда-нибудь курила?

— Нет.

— Молодец, — кивает Рейчел, закрывая глаза. И делает очередную затяжку.

Продавец антикварной лавки убирает с тротуара фонари. Их хромовые веки опускаются. Они звякают от соприкосновения одного с другим, когда он заносит их в магазин. Вдалеке бьют колокола церкви Святого Альфега; на дальнем краю парка шелестит листва. Солнце спряталось за толстой пеленой облаков. Я плотнее укутываюсь в кардиган.

Рейчел курит, приспустив веки. Внезапно глаза у нее широко распахиваются, как у куклы.

— Слушай, а расскажи-ка еще про Рори и Серену, — просит она, произнося их имена в одно слово, будто название какого-то телешоу.

— Ну, как я уже тебе говорила, Рори работает вместе с Дэниэлом, — начинаю я. — Видела, наверное высотное здание из стекла на берегу реки, за «Трафальгар армз»? Оно возведено по их проекту. — Я показываю в сторону рынка и реки — неопределенным жестом, поскольку отсюда его не видно.

Это сооружение — объект ненависти газетчиков. Масштабный проект реновации: на месте снесенного старого социального жилья строятся дома с роскошными дорогими квартирами. Его критиковали «Ивнинг стандард», «Гардиан» и местные газеты, бормотавшие что-то о социальной зачистке и использовании иностранных денег. «Бригада хранителей лондонского дерьма», как окрестил их Рори.

На каком-то этапе даже ходили слухи об акции протеста: Лиза, секретарь, почерпнула это в соцсетях — в «Твиттере» или «Фейсбуке». Она распечатала информацию и, не комментируя, положила ее на стол Дэниэлу. О проведении так называемого марша против джентрификации. «Бунтовщики и извращенцы», — пробормотал Рори. Однако заказчика пришлось уведомить. Теперь вокруг сооружения усилили охрану. Верзилы с бычьими шеями в черных поло патрулируют периметр, подобно вышибалам из ночного клуба. У каждого на поясе трещит рация.

— А она кто? Серена? Она ведь фотограф, да? — Рейчел выдыхает очередной клуб дыма. Солнце скрывается за облаками.

Я хмурюсь. Разве я говорила ей, что Серена — фотограф? Должно быть, говорила, хотя сама этого не помню.

— Да. Фотография — увлечение всей ее жизни. — Я краснею, осознав, что процитировала строчку с сайта Серены. И убеждаю себя, что Рейчел этого не узнает. — У нее своя студия, на другой стороне парка.

Рейчел в задумчивости кивает.

— А Рори? Он рад, что скоро станет отцом?

Ее вопрос застает меня врасплох: я сосредоточена на том, чтобы не попасть под струю выдыхаемого ею дыма. Затрудняясь ответить, ставлю бокал на стол. Конечно, он рад. Что она имеет в виду?

— Ну, то есть… — Рейчел описывает в воздухе круги сигаретой. — На днях ты рассказывала, что Дэниэл мебель детскую собирал и как он расчувствовался в клинике, когда тебе делали УЗИ. А он тоже рад? Рори?

Теперь она вертит в руке зажигалку, как кирпичик в «Тетрисе», который никак не встает на место.

— Думаю, они оба рады.

Рейчел опскает глаза и, утыкаясь взглядом в кремовую поверхность пива в своем бокале, ритмично постукивает сигаретой по краю серебристой пепельницы. Будто задумалась о чем-то своем. Возможно, об отце своего ребенка. Пока я пытаюсь сформулировать вопрос, Рейчел снимает очки и сама отвечает на него, словно прочитав мои мысли:

— Это не была просто случайная связь. — Она, вскидывает подбородок и, щурясь на солнце, смотрит мне прямо в лицо.

— Да я не… Ничего такого я и не думала…

— Ну да, конечно, — мрачно произносит Рейчел, снова опуская глаза. — Я любила его. Отца ребенка. Просто, знаешь… Не сложилось.