Крис Уитакер - Мы начинаем в конце

— У меня мама болеет. Мне нужно домой.

Кассирша молчала, только взгляд стал напряженнее. Что она высматривает? Во лжи уличить хочет? Наконец кассирша решила, что это не ее дело, и уткнулась в компьютер.

— До Баффало доедешь, в сорок долларов обойдется.

На стене, защищенная плексигласом, висела карта. Дачесс нашла Баффало. Ужас как далеко от Форт-Прайора, но все равно этот отрезок пути до Калифорнии ничтожен.

— Автобус отправляется только утром. Подождешь с покупкой билета?

Дачесс качнула головой, выложила деньги.

— Мы скоро закрываемся, — бросила кассирша, перехватив взгляд Дачесс, скользнувший на мягкую вокзальную кушетку. — Тебе есть куда идти?

— Есть.

Кассирша выбила и протянула Дачесс билет.

— А от Баффало как лучше добираться?

— Тебе побыстрее или подешевле?

— Разве я похожа на человека при деньгах?

Кассирша нахмурилась и снова взглянула на компьютерный экран.

— Дешевле всего будет доехать до Денвера, дальше до Грэнд-Джанкшен, а уж оттуда — прямо в Лос-Анджелес. Только это все равно очень далеко, детка. И денег нужно немало.

Дачесс вышла на улицу. Семнадцать долларов, два ствола в сумке, немного еды и смена одежды — всё, что у нее осталось.

Возле бара под названием «О’Салливан» был телефон. Дачесс сняла трубку, но вдруг осознала, что звонить некому. Мучительно захотелось поговорить с Робином; не поговорить даже, а услышать его сонное дыхание. Поцеловать Робина в макушку, прижать к себе, уснуть, удерживая рядом, защищая.

Она прошлась по улице, набрела на парк, точнее, игровую площадку в рощице. Скользнула к деревьям, легла на траву, укрылась свитером.

Незадолго до рассвета, когда город еще спал, Дачесс встала. Каждый шаг полумильного пути отзывался болью, противилась каждая мышца.

В мотеле царила тишина. Даже у стойки регистрации никого не было. В глаза бросилось несколько реклам: горнолыжный курорт «Большое небо», новая модель цветного телевизора, городские вакансии. Дачесс кралась по периметру мотеля, мимо дверей, что глядели каждая на соответствующий автомобиль. Миновала деревья, чьи кроны чернели в предутреннем небе над низкой черепичной крышей. Все окна были плотно занавешены. Ага, вот он, «Форд Бронко»; зарегистрирован в Калгари, судя по номерам. И окно нараспашку. Беспечные, наивные Хэнк и Бьюзи!

Дачесс положила сумку на землю. Вынула ствол. Помолилась наскоро и беззвучно — и забралась в комнату через окно.

Хэнк, укрытый одеялом, опасений не вызывал. Его сейчас и пушкой не разбудишь — вот что значит целый день на ногах. Света было довольно, и Дачесс, не споткнувшись, прошла к стулу, на котором лежали Хэнковы брюки. Нащупала карман, выудила бумажник, нашла фотографию — улыбающиеся дети. Доставая купюры, не могла сглотнуть ком в горле, не могла сделать вдох — так болела грудь.

А потом она увидела, что глаза у Бьюзи открыты, что в них — печаль. Дачесс коснулась ствола, заткнутого за пояс джинсов. Бьюзи не пикнула.

Едва живая, Дачесс плелась к автостанции.

А просто ей выпала эта миссия — напомнить старичкам, что от мира хорошего не жди.

Конец улицы Хайвей-драйв; арендованный автомобиль, Уок на водительском месте.

Ряд особняков, возле каждого — большущая, дорогущая машина немецкого производства. На Уоке полицейская форма, но сам он скукожился в кресле. Рядом несколько стаканчиков из-под кофе, зато никаких бумажек или контейнеров от съестного. Уок преодолел в машине тысячу миль. Сначала хотел лететь самолетом — бросить вызов своей фобии; но, зная, что понадобится оружие, решил отложить схватку с фобией до другого раза.

Ноубловский дом, разумеется, пуст. Родители, как обычно, увезли Томаса на виллу — Дачесс как-то обмолвилась, что у них вилла в Мёртл-Бич. Адрес Уок дал Лии. Рассчитал: Дарк объявится, если решит, что через мальчика можно выйти на девочку.

Ни газеты, ни книги — ничего, что отвлекало бы от миссии. Час назад мышечная боль сделалась чудовищной, стала переходить в конвульсии, и Уок принял две таблетки, в результате чего возникло желание лечь и отдаться на милость недуга, приправленного лекарством.

Это будет его последнее дело в роли полицейского; возможно, триумф после никчемно прожитых десятилетий. Сейчас Уок не думал ни о Марте, ни о Винсенте, ни о необратимом переустройстве Кейп-Хейвена. Он приехал в Монтану ради детей Рэдли, и он их защитит, отдаст долг Стар и Хэлу. Дарк, конечно же, перезвонил Лии; Уок не знал, где он в тот момент находился, но имел все основания считать, что неподалеку от монтанской границы. Видеозапись, которую похитила Дачесс, оставалась для Дарка последним шансом спасти от краха свою империю.