Харриет Уокер - Новая девушка

Пока мы пили за успех Мэгги, произнося тосты все более заплетающимися языками, я мысленно бередила рану моей старейшей подруги с тем же энтузиазмом, с каким произносила здравицы в честь подруги самой новой. Наконец произошло нечто, что сдерет позолоту с уютной клетки Марго и превратит ее жизнь в некоторое подобие моей, такой мутной и мрачной.

После того как мы прикончили пару бутылок и Мэгги отправилась в туалет, я погрузилась в такой ступор, размышляя о Марго и Джеке — о нем я думаю всегда, — что пришлось попросить ее повторить то, что она сказала, вернувшись к столу.

— Я сказала, что в пятницу вечером буду присматривать за малышкой, — со смехом повторила Мэгги. — Знаю, звучит дико… Послушай, а почему бы тебе не составить мне компанию?

Я не успела остановить навернувшиеся на глаза слезы. Казалось, на сердце у меня стало еще тяжелее, чем обычно. Ноздри заполнились запахом карамели, который потом сменился запахом металлической ржавчины, и я очнулась, когда уже рассказывала Мэгги о маленьком мальчике, которого отобрали у меня всего через час после того, как я родила.

О его крохотных пальчиках, чьи пухлые подушечки напоминали ряд розовых горошин в стручке. О завитке темных волосиков на самой макушке, который мы прикрыли белой шапочкой. О том моменте, когда его смерть полностью изменила мою жизнь: раньше я активно в ней участвовала, а теперь смотрела на нее как бы со стороны, как астронавт смотрит на Землю из космоса, зная нечто столь ужасное, что большинство людей просто не смогло бы воспринять.

— Боже мой, бедняжка… — Мэгги накрыла своей рукой мою, лежавшую на столе.

Слезы, капающие у меня с носа, попадали на ее кисть, но голос мой был твердым, он больше не дрожал от душивших меня эмоций. В последнее время я вообще стала экспертом и могла делать что угодно, не прекращая плакать: разговаривать, смотреть телевизор, убирать квартиру, звонить в банк, ходить в супермаркет…

— Мне так жаль, — произнесла Мэгги серьезным голосом. — Твою мать, гребаный ужас…

За то, что она выругалась, я полюбила ее еще больше. Я прекратила ходить в группы поддержки, где специалисты употребляли всякие эвфемизмы, чтобы описать произошедшее со мной, говоря, что «Джек меня покинул», что «он отошел в мир иной»… Он умер, вашу мать , и в этом-то весь гребаный ужас.

— Дело не только в том, что произошло, — продолжила я. — Дело в Чарльзе. Он наотрез отказывается говорить об этом. Я хочу… мы оба хотим… еще одного ребенка… Но я не знаю, как… Он не хочет ничего обсуждать — говорит, что в этом нет никакого смысла. Каждый раз он затыкает мне рот и говорит, что мне надо двигаться дальше.

И вот на этом месте мой голос наконец дрогнул.

Об этом я еще никому не говорила — да и с кем я могла это обсудить? Мы с Чарльзом напоминали людей, выживших после атомного взрыва и стоящих по разные стороны воронки, которую он оставил в нашей жизни, в нашем доме, в наших сердцах. Я все еще разгребала мусор и спотыкалась об обломки, не в состоянии прийти в себя, а Чарльз уже пытался потихоньку восстанавливать разрушенные стены.

Я надеялась, что появление ребенка вновь объединит нас, и при этом боялась, что этот взрыв развел нас слишком далеко и пропасть между нами уже не преодолеть.

— Винни, все это просто ужасно… — попыталась успокоить меня Мэгги. — А ты можешь обсудить это с кем-нибудь? Я уверена, время залечит…

Кивнув, я уставилась на деревянную столешницу, покрытую выцарапанными на ней именами и влажными липкими следами там, где раньше стояли бокалы. Разговор с Мэгги помог мне хоть немного расслабиться — она знала, что надо сказать, хотя и не ведала ответов на мои вопросы.

— Да, и не заморачивайся по поводу пятницы, — продолжила Мэгги. — Думаю, что уход за детьми — последнее, чем бы ты хотела заняться.

Однако в этом она сильно ошиблась. Я бы все отдала за возможность взять этого цыпленка на руки, успокоить ее и петь ей колыбельные до тех пор, пока она не уснет. Гладить ей переносицу до тех пор, пока глазки не закроются — я читала об этом в книжках, но так и не попробовала в жизни.

— А ты будешь сидеть с той белокурой куколкой? — Я постаралась произнести это небрежно, как будто это только что пришло мне в голову.

— Ну да, с Лайлой, — кивнула Мэгги. — Ее мать — та женщина, которую я сейчас замещаю на время декрета. Мне кажется, она переживает непростое время.

Так Мэгги впервые упомянула Марго, и между нами словно проскочил электрический разряд — я ощутила, что мы испытываем одинаковое раздражение к женщине, которую хорошо знаем. Появился шанс рассказать Мэгги все, открыться ей, но я предпочла его не использовать, поскольку, лишь сохранив анонимность, я могла рассчитывать попасть в пятницу в дом Марго. Необходимо было маскироваться, чтобы добраться до Лайлы. Я велела себе не торопиться, чтобы не упустить возможность вдохнуть детский запах ее макушки, как это было с Джеком.