Андреас Грубер - Лето возмездия

- Какой...? - удивленно повторил Пуласки. Он посмотрел на Эвелин просящим помощи взглядом.

Мысли в голове у Эвелин сменяли одна другую. Могла ли девушка симулировать? Она ведь должна что-то знать о корабле! С другой стороны, ее вопросительный взгляд выглядел настолько естественно, как будто Лиза действительно ничего не знала о круизе.

- Какой корабль?

На этот раз вопрос Пуласки предназначался Эвелин.

Она обратилась к Лизе.

- Судно вышло из Бремерхафена. Яхта принадлежала некоему Эдварду Хокинсону.

На лице Лизы никакой реакции.

- На борту находились Хайнц Пранге, Рудольф Кислингер, Петер Холобек...

При мысли о шефе у нее подступил ком к горлу, однако она перечислила и другие имена, которые уже знала наизусть. Но ни одно из этих имен не вызывало у Лизы никаких воспоминаний.

- Капитан корабля приносил вам еду в кабины, - продолжила Эвелин. Краем глаза она заметила, как доктор Гесслер начала нервничать. Она наморщила лоб, видимо впервые услышав эту версию произошедшего. Медленно опустив руку в карман халата, врач вытащила шприц.

- Дальше, - прошептал Пуласки.

- У капитана была татуировка на руке. Его звали Пауль Смолле...

У Лизы расширились глаза и участилось дыхание.

- Прекратите, - прервала их врач. - Достаточно.

На всякий случай она убрала защитную пленку с иглы.

- Корабль назывался "Фридберг", - добавил Пуласки.

Вдруг Лиза начала кричать, бросилась на Пуласки и поцарапала ему руку. Кубик полетел на пол. Пока Пуласки держал ее за руки, пытаясь успокоить, подбежала доктор Гесслер и ввела Лизе успокоительное. Лиза сразу же разжала пальцы, опустилась на подушку и уставилась в потолок, а ее дыхание стало более спокойным.

Врач потрогала лоб девушки и пощупала пульс.

- Покиньте комнату... сейчас же! - сказала она, не глядя на них.

Пуласки и Эвелин ждали в коридоре, отпустив на некоторое время полицейского, дежурившего у двери.

- Почему Вы мне помогаете? - спросила Эвелин.

- Хороший вопрос. - Пуласки смотрел в конец коридора. - С одной стороны, мы имеем убийства подвергавшихся истязаниям детей, с другой эту странную серию несчастных случаев с бывшими пассажирами, о которой Вы мне рассказали. Наши дела связывает этот круиз на яхте. Но в данный момент мое расследование зашло в тупик. - Он посмотрел на Эвелин. - Мой единственный шанс поймать седого убийцу, это продолжать идти по Вашему следу.

Эвелин кивнула. То, о чем говорил этот мужчина, звучало убедительно.

Несколько минут спустя из палаты вышла доктор Гесслер. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

- Вы с ума сошли? - напала она на Пуласки и Эвелин. - Я думала, вы хотели спросить ее о фотографии, на которой она якобы находится в Вене. А вместо этого, своими вопросами Вы чуть не уничтожили результаты многолетней терапии. Вы хоть представляете, сколько потребовалось сеансов, чтобы Лиза осознала, что с ней тогда случилось?

Эвелин прикусила губу. Расспрашивая Лизу, они не продвинулись ни на шаг, напротив, все что им удалось сделать, это привести в бешенство главного врача. Но Эвелин не хотела так легко сдаваться.

- У Вас есть видео этих сеансов?

Терапевтическое отделение было таким большим, что посреди комнаты нашлось место для круглого стола с семью стульями. У стен стояли полки с книгами, телевизор и доска с мелом. В детском уголке лежали кубики и большой, желтый резиновый мяч, на котором можно было прыгать. Пуласки опустил жалюзи на широком окне и закрыл их, так что лучи обеденного солнца едва освещали помещение.

После короткого разговора с главным врачом, к Эвелин и Пуласки присоединился сотрудник гамбургской криминальной полиции.

- Его не интересуют видеопленки, - прошептал Пуласки Эвелин, - он просто хочет проследить за нами.

Эвелин даже не знала, как звали этого гамбургского полицейского. Молодой человек лет тридцати с небольшим - "протиратель штанов", как выразился Пуласки - сел в углу и с важным видом что-то записал в блокнот.

Конечно же, им не предоставили видеозаписи с индивидуальными занятиями Лизы с ее психотерапевтом. Пуласки подробно поговорил с доктором Гесслер об обязанности хранить врачебную тайну, но врач была непоколебима. Однако она, по крайней мере, разрешила им посмотреть видеозаписи с утренних групповых занятий. Они проводились по понедельникам, когда приходил социальный работник и разговаривал с пациентами отделения номер 46 о том, как у них были дела и нуждались ли они в чем-либо.