Андреас Грубер - Лето возмездия

Он рассматривал локтевой сгиб девушки. Рядом с местом, где игла вошла под кожу, находились три следующих прокола. Очевидно, две провалившихся попытки попасть в вену. Это получилось на третий и четвертый разы. Почему так сложно? Почему она не поставила себе «бабочку»? [4] игла для инфузорной терапии Кроме того, самоубийство с помощью шприца у женщин было редкостью. Сделала бы простой разрез в артерии. Это была классика. Или она стала умной из опыта?

— Сколько миллиграмм парацетамола является смертельным? – спросил Пуласки.

— Зависит от обстоятельств, — Штайдль покачал головой. – С такой дозой можно было бы стереть с лица земли боль всех пациентов этой станции. Но, смертельно? Маловероятно, даже у такой тощей персоны как Наташа.

— Не передозировка?

— Только в сочетании с алкоголем.

В сочетании с алкоголем. Пуласки сложил в полиэтиленовый пакет иглу, шприц и бутылку. Вероятно, совсем не было необходимости исследовать стакан и пластмассу на отпечатки пальцев. Но никогда ничего нельзя знать заранее!

— Где прощальное письмо? – спросил он, пока с оханьем, поднимался.

— Какое прощальное письмо?

Пуласки указал на кончики пальцев Наташи. Остатки синих чернил въелись в кожу.

Прежде чем Штайдль смог ответить, Пуласки подошел к столу.

— Разрешите? – он вытащил ящик. Но кроме пустого блокнота, авторучки, ластика, и нескольких цветных карандашей там ничего не было. Пуласки осмотрел в шкафу бельевые ящики. Ничего. Также в книгах на настенной полке не было никакого листка. Рядом с «Музыкой горячей воды» Буковски стояла почти пустая бутылка джина.

— Джин и Буковски относятся к терапии в этом учреждении? – не ожидая ответа, Пуласки повернул бутылку, чтобы прочитать ярлык: «Cadenheads Old Raj» джин. Пятьдесят пять процентов алкоголя.

Смертельно только в сочетании с алкоголем.

Он прошел на шаг дальше, но так и не нашел то, что искал. Где-то должно быть сообщение девушки! Где ты его спрятала?

Штайдль все еще стоял в дверном проеме.

– Я не верю, что…

— Псс! – Пуласки поднял руку. Он рассматривал тонкие черты лица Наташи. Эта девочка лишила себя жизни не просто так и не без того, чтобы не оставить письмо.

Синим чернилам было самое большее один день. Вероятно, даже только несколько часов. Эта девушка должна была что-то иметь, чтобы сказать. Он должен был это найти.

Пуласки поднял голову Наташи, но там была только подушка. Он открыл ее рот и посмотрел в пустую глотку. В него ударил запах алкоголя. Джин. Вальтер узнал запах. Но никакого письма. Наконец, он исследовал ее одежду. Странное чувство охватило его, когда Пуласки коснулся паховой области девушки и почувствовал резинку трусиков под тонкой тканью. Что-то жесткое находилось в ее штанишках и давило на его пальцы – и это не была прокладка.

Пуласки сдвинул одежду над бедром Наташи и обнажил ее живот. Белые трусики были плотно скроены.

– Что, к черту, вы там делаете? – Пуласки услышал, как к нему подходил Штайдль.

— На что это похоже? – Пуласки щупал пальцами под трусиками и вытащил в несколько раз сложенный листок бумаги.

На листе стояли несколько предложений, написанных авторучкой.

Через полчаса Пуласки был готов к исследованию помещения. Он сделал фотографии комнаты и трупа, снял отпечатки пальцев Наташи, упаковал в полиэтиленовые пакеты авторучку, письмо, расческу, и зубную щетку для того, чтобы позже исследовать ДНК, и также кожаный дневник, который обнаружил под подушкой Наташи. Он знал об этом от своей дочери. Почти каждый день подросток в этом возрасте записывает свои мысли и стихотворения в тетрадь.

Почерк в дневнике Наташи был таким же, как и в прощальном письме. Он не нуждался ни в каком экспертном мнении для сравнения. Последняя запись датировалась субботой, и Наташа отметила, что у нее больше не было кошмарных снов и как она думала с Соней, ее терапевтом, ей стало лучше. Никаких слов о проблемах с алкоголем. Никаких признаков депрессии.

И двумя днями позже это прощальное письмо.

«Стены приближаются. Я больше не выдерживаю в этой комнате».

Пуласки защелкнул чемодан.

— Теперь мы перейдем к самому интересному пункту. – Штайдль вопросительно смотрел.

— Откуда у Наташи были джин, шприц и флакон с болеутоляющим?

Они покинули комнату, и Пуласки опечатал помещение пломбой, которую приклеил на стену, дверь и замок.

— Это так необходимо?

Пуласки думал о письме.

— В данный момент да. На данный момент да. Мы подождем, что найдем еще.