Ирса Сигурдардоттир - Прощение

Однако все опубликованные материалы имели одну общую черту: они представляли точку зрения пострадавших, как названных, так и анонимных. Противоположный взгляд представлен не был. Возможно, кто-то из абьюзеров и садился за компьютер с целью объяснить свои действия, но в какой-то момент понимал, что оправдать их невозможно. — А тебе известны примеры, когда буллинг приводит к смерти? — Использовать слово «убийство» не хотелось — ведь Кьяртан мог запросто догадаться, о каком случае идет речь.

— Да, известны. Как ни печально, самоубийства случаются отнюдь не редко. Самой юной жертве буллинга, совершившей самоубийство в Исландии, было всего одиннадцать лет. — Кьяртан сделал паузу, и Фрейя не стала ни торопиться, ни торопить его. Помолчав, он перевел дух и продолжил, переключившись в режим лектора: — Есть просто жуткие случаи. В конце концов смысл буллинга в том, чтобы уязвлять, оскорблять и унижать — как физически, так и психологически. Эффект травмы сохраняется долгое время. Свидетели происходящего, как правило, принимают сторону обидчика, уверенные, что уж с ними-то подобного никогда не случится. Такая поддержка укрепляет положение правонарушителя в группе и приносит уважение его сторонникам. Детям, так же как и взрослым, бывает трудно сойти с пьедестала, отказавшись от власти и силы. — Кьяртан снова приложился к стакану. — Кстати, раз уж речь зашла о насилии… Известны случаи, хотя они не так часты, когда жертва дает отпор обидчику. Результаты могут быть весьма драматичны.

— Например?

— Взять хотя бы массовое убийство в школе «Колумбайн» в Америке. Погибли тринадцать человек. Впоследствии нападавшие покончили с собой, так что общее число жертв — пятнадцать. Эти двое подвергались буллингу и остракизму [8] Остракизм — изгнание, гонения. . Это, конечно, не извиняет их, но что есть, то есть.

— Но какова ситуация здесь, в Исландии? Тебе известны примеры того, как жертвы дают отпор мучителям?

— Чтобы кого-то из-за этого убили? Если ты это имеешь в виду, то нет, ничего такого не было. До драк дело иногда доходило, обычно между мальчишками и в начале буллинга, когда жертва еще питает иллюзии, что способна остановить мучителя.

— А как же взрослые? Разве не бывает так, что они, защищая своих детей, пытаются усмирить обидчика? — Из видеоклипов по делу Стеллы Фрейя знала, что нападавший не был ни подростком, ни ребенком.

— Ничего серьезного. Да, кто-то из взрослых хватал обидчика за воротник или грозил карами. Такие люди теряют голову, когда система дает сбой, и пытаются взять ситуацию в свои руки, но толку от этого не бывает — все только запутывается и отвлекает внимание от главного вопроса. Общество намного серьезнее воспринимает нападение взрослого на ребенка, чем склоку между ровесниками.

— Да. — Фрейя пересказала материалы, найденные онлайн. — Должна признаться, проблема намного отвратительнее и распространеннее, чем представлялось до того, как я стала с ней знакомиться.

— Верно, ситуация прискорбная. Возможно, когда-нибудь нам удастся ее решить или хотя бы ограничить, но сейчас мы практически бессильны перед лицом онлайнового абьюзинга. Как и все прочее, явление эволюционировало. — Кьяртан вздохнул. — Повседневный буллинг, каким мы его помним, был намного сдержаннее. Его замечали только те, кто имел к нему непосредственное отношение. Он сводился к насмешкам, обзывательствам, порче имущества и иногда физическим увечьям. В то время как кибербуллинг включает в себя комментарии и фотографии, предназначенные для того, чтобы причинить боль, унизить и растоптать репутацию. Для него нет никаких рамок, никаких пределов, потому что абьюзеру необязательно смотреть жертве в глаза. Необязательно знать, кто ты такой. Людям легко прятаться за анонимностью и давать волю своим самым низменным инстинктам. — Мужчина сделал небольшую паузу. — Более того, материал, размещенный в социальных сетях, может быть просмотрен любым человеком в любое время. Жертвам остается только представить, как бесконечное количество людей смеется над ними. Он или она не может просто избежать жестокого обращения, держась подальше от хулигана. Здесь нет убежища. Их преследуют круглосуточно.

— Это совпадает с тем, что я читала. — Расположившаяся неподалеку женская компания, опрокинув по стаканчику, требовательно застучала по стойке. — Постоянно спрашиваю себя, какая у этих ребят мотивация.

— Многие просто дают выход своим собственным эмоциям. Те, кто уже демонстрирует ту или иную форму антисоциального поведения, гораздо опаснее. На мой взгляд, системе следует сильнее сосредоточиться на хулиганах. Но не всегда очевидно, что является причиной подобного поведения.