Луанн Райс - Ящик Пандоры

— А вы — родственник? — уточнила медсестра. Она была миниатюрной женщиной с длинными каштановыми кудрями. На ее бейдже значилось: Марианна Руссо, дипломированная медсестра.

— Нет, — ответил Том, показав свое удостоверение личности.

— Береговая охрана? Полиция уже была тут, разговаривала с ней. Даже репортёр из вестника «Морское побережье» пытался проникнуть внутрь.

— Она что-нибудь сказала? — спросил Том.

— Нет, — ответила Марианна. — Она полностью замкнулась в себе. Мы ограничиваем ее посещения. Девочка и так многое пережила, а незнакомцы, задающие вопросы, лишь усугубляют ее состояние.

— Я понимаю, — сказал Том. — У меня к ней нет никаких вопросов. Я просто хочу ее увидеть. Это я вытащил ее со спасательного плота.

— Ой, — Марианна пристально посмотрела на него. — Приятно познакомиться. Из того, что я слышала, её спасение было маловероятным.

— Верно, — ответил Том.

Марианна замолчала, казалось, решая, стоит ли пустить Тома в палату Гвен или нет.

— Возможно, если она вас увидит, ей это поможет, — сказала она. — Но я не знаю. Гвен разволновалась, когда отец вошел в ее палату. Его привезли из больницы Истерли навестить дочь. Психиатры полагают — это может быть из-за того, что ее отец вызывает воспоминания о произошедшем. Или, может быть, дело в том, что он весь перебинтован. Детям не нравится видеть своих родителей больными.

Том кивнул, представив, что осталось от катера, следы взрыва. Он задавался вопросом, как много Гвен видела после взрыва. Видела ли она тело своей матери, знала ли, что поиски Чарли были прекращены?

— Кроме ее отца, ее единственным посетителем была тетя, — сообщила Марианна. — Сестра ее матери, Лидия.

— А сколько раз ее отец был здесь?

— Дважды. Оба раза она очень сильно расстраивалась, и ее лечащий врач посчитал, что не стоит торопиться. — Пару мгновений она смотрела на Тома. — Я пропущу вас на несколько минут. Но вам придется немедленно уйти, если появятся хоть какие-то признаки беспокойства. Когда ее отец был тут, девочка издавала очень высокий звук.

— Я его слышал, — сказал Том. — Когда мы обнаружили ее. Она пищала, как маленькая птичка. Без остановки, даже когда мы привезли ее в отделение скорой помощи.

— Тогда вы понимаете.

— Да, — сказал Том, крепко сжимая в руках спортивную сумку.

Они зашли в палату прямо напротив медсестринского поста. Занавеска была задернута, чтобы защитить Гвен от посторонних глаз. Марианна кивнула Тому следовать за ней.

Гвен лежала на кровати совершенно неподвижно. Красные пятна ожогов на ее щеках, подбородке, лбу и на месте бровей выглядели болезненными и были покрыты мазью — ее раны походили на сильный солнечный ожог. Обугленные кончики серебристых волос были сострижены. В глазах стояла почти невообразимая печаль. Она проводила взглядом Тома и Марианну, когда они вошли.

— Гвен, у тебя посетитель, — сказала Марианна.

— Привет, Гвен, — поздоровался Том. — Ты меня помнишь?

Хотя она ничего не сказала и не кивнула, Том увидел по ее взгляду, что она его узнала. Она казалась очень спокойной. Не произнесла ни звука.

— Я очень рад тебя видеть, — признался Том. И это было правдой. Эмоции нахлынули на него. Он вспомнил, как взял ее на руки, поднял в спасательную люльку и держал за руку во время полета на вертолете. Марианна была права — то, что Гвен вообще нашли, стало настоящим чудом.

Марианна показала ему на стул возле кровати Гвен, и Том сел. Он молча сидел и смотрел на Гвен, а она смотрела на него: своего рода общение. В коридоре раздался звонок, какой-то пациент вызывал медсестру. Марианна задержалась в палате еще на минуту. Затем, казалось, удовлетворившись, что с Гвен все хорошо, тихо вышла.

— Ты такая смелая девочка, — сказал Том. Гвен пристально смотрела ему в глаза.

— Найти тебя было одним из самых важных моментов за все время моей работы в береговой охране, — признался он. — Это так много значило для всех нас, Гвен. Для всех, кто тебя искал. А теперь, навестив тебя и узнав, что ты идешь на поправку, могу сказать смело — это самая лучшая для нас новость.

Она закрыла глаза. Две большие слезы скатились по ее щекам. Том понимал, что она далеко не в порядке.

— Я хотел тебе что-нибудь принести, — сказал он. — Книгу, игру, мягкую игрушку… я просто не знал точно, что тебе может понравиться. Я спросил свою жену и падчериц, и у них появилось несколько хороших идей. Но я начал думать, а потом понял.

Она открыла глаза и ждала, что он скажет.