Мариэтт Линдстин - Воскрешение секты

Я ездила на материк и вернулась домой только вечером. Стояла зима, уже стемнело. Дверь в спальню дяди Маркуса была закрыта — я поняла, что он отдыхает. Годы наконец стали брать свое, и временами дядя выглядел очень усталым — к моей невыразимой радости.

Тишину, встретившую меня в доме, почти сразу же разрезал жуткий крик. А потом — еще один, громче. Когда я вбежала в кухню, было уже поздно. Хенрик завалил Карин на пол и держал ее, схватив за горло, двигаясь на ней, как каток. Когда я влетела в дверь, он издал глухой стон и скатился с нее.

Я опоздала на какие-нибудь десять-пятнадцать минут. Если б я чуть-чуть поторопилась, бежала бы всю дорогу от парома… Хенрик обернулся, заметил меня, приподнялся и сел на полу. Потрясенная Карин продолжала кричать. А я стояла, словно упав с Луны. Тут у меня возникло желание обнять Карин, но она резко поднялась и посмотрела на меня сердитым взглядом. Потом схватила чугунную сковородку, швырнула ее в голову Хенрику так, что тот едва успел увернуться, и выбежала из комнаты, а Хенрик остался сидеть на полу. Он посмотрел на меня с дурацкой ухмылкой.

— Черт, мы так хорошо развлекались…

В эту секунду мне показалось, что это дядя Маркус сидит на полу и смотрит на меня. Жизненный круг замкнулся — все вернулось к тому, с чего начиналось зло.

Прошло не меньше полугода, прежде чем мы снова увидели Карин. Дяде Маркусу удалось выяснить, что с ней стало: она беременна, и ребенок от Хенрика.

Несмотря на несколько месяцев постоянных уговоров, Карин упорно отказывалась иметь с нами дело. Но дядя Маркус вцепился в нее, как бульдог, — ребенок должен расти в усадьбе. Что именно заставило ее в конце концов изменить свое мнение, я так и не узнала.

Однажды вечером она появилась, с огромным животом и чемоданом в руке, мрачная, как грозовая туча.

Женитьба Хенрика на Карин не рассматривалась. Она происходила из бедной семьи. Но ребенка дядя Маркус — жадная старая свинья — желал заполучить. Так что Хенрик с поспешностью женился на Эмили. Она так и оставалась тенью в нашей жизни.

Фредрик родился ночью, когда над островом бушевала снежная буря. Переправиться на пароме через залив не представлялось возможным, так что деревенский доктор пришел к нам и принял роды.

В ту ночь я держала на руках Фредрика, завернутого в одеяло. Его большие темные глаза смотрели на меня без всякого страха — умные и непостижимые. Я задалась вопросом, кто он — может быть, ему суждено однажды изменить мир…

На следующее утро дядя Маркус не вышел к завтраку. Поскольку такое невозможно было себе представить, я поднялась к нему в комнату — и обнаружила его в постели мертвым; он лежал, уставившись в потолок. Доктор сказал, что это инфаркт, но что бы это ни было, оно пришлось очень и очень кстати.

Карин жила с Фредриком в пристройке, но работать на нас она отказывалась, а устроилась на работу в кафе в деревне. В первой половине дня за Фредриком присматривала я. Во второй половине дня с ним обычно оставался Хенрик. Отношения у них не сложились с самого начала. Фредрик был живым и шумливым мальчиком, временами сильно злился. Никто не мог с ним управиться, кроме Карин. Эмили начала учиться на материке, да и не хотела иметь дело с Фредриком. Так и получалось, что Хенрик часто оставался с Фредриком один.

Это случилось, когда Фредрику было три года. Карин была на работе, я отправилась в деревню. На остров надвигался шторм, так что мы обе в тот день поспешили домой и пришли раньше обычного. Когда мы вошли, в доме оказалось пусто. Карин позвала Фредрика, но ответа не последовало.

— Они где-нибудь во дворе, — проговорила я, но Карин встревожилась.

— Уже почти стемнело. Что они могут делать во дворе?

— Может быть, пошли посмотреть на животных… Давай подождем немного.

Тут раздался стук, и на лестнице, ведущей в подвал, показался Хенрик. Увидев нас, он побледнел, но не успел ничего сказать — Карин оттолкнула его и кинулась в подвал, а я побежала за ней.

Первое, что я увидела, когда Карин отворила дверь, — глаза Фредрика, который мигал на свет, словно совенок. Он сидел, привязанный к стулу посреди комнаты. Руки были связаны за спиной, а ноги прикручены к ножкам стула. На его маленьком пенисе висела прищепка для белья.

— Ребенку пора научиться дисциплине, черт подери, — раздался за спиной голос Хенрика.

Все заняло не больше чем полминуты. Карин распутала веревки и схватила Фредрика на руки. Протиснувшись мимо нас, стоявших на лестнице, она кинулась бежать, прижимая к себе ребенка. Я разглядела у него на спине синяк. У меня мелькнула мысль — как странно, что мы до сих пор ничего не замечали…