Эмма Хоутон - Тьма [litres]

Но права ли Соня насчет Арне в своей твердой уверенности, что он один из хороших парней? В конце концов всем он нравится и ему доверяют. Кроме, разве что, Жан-Люка… Впервые я думаю, правду ли рассказал Арне об их разногласиях.

– Послушай, тебе нужно… – ее слова прерывает шум. Громкий и резкий.

Это звук выстрела.

– Это был пистолет? – округляет глаза Соня.

– Да. – Я оборачиваюсь, пытаясь понять, откуда он прозвучал.

– Херня, – отзывается Соня через несколько мгновений – это единственный раз, когда я слышу, как эта приличная дама ругается.

Господи, пожалуйста, молча молюсь я. Пожалуйста, пусть никто не пострадает.

– Что происходит? – спрашивает сонный голос сзади нас. – Что это было?

– Ничего. – Я подхожу к Каро, прикладываю ладонь к ее коже, измеряя, нет ли жара. Ее температура кажется нормальной, слава Богу.

– Как ты себя чувствуешь?

– Больной, – стонет она. – Все болит. Но я в норме.

– Сможешь встать и одеться? – Я пытаюсь звучать спокойно и обыденно.

– Зачем? – Каро кривится, поднимая голову и глядя на меня. – Что происходит?

– Я не уверена, – признаю я. – Но думаю, стоит отсюда убраться. – Теперь я намерена переместить Каро и ребенка в более безопасное место – тот выстрел прозвучал пугающе близко.

Я поворачиваюсь к Соне:

– Мне нужно посмотреть, что случилось. Ты оставайся с Каро, дай еще обезболивающих, если нужно, потом помоги ей одеться.

Соня смотрит на меня так, будто я сошла с ума.

– Ты не можешь туда пойти, Кейт. Это слишком опасно.

– У меня нет выбора, – говорю я. – Мне нужно убедиться, что никто не пострадал. Не впускай никого, пока я не вернусь, и собери все необходимое для эвакуации.

– Кейт, – растерянно зовет меня Соня.

Но я уже ушла.

В коридоре пусто и пронизывающе холодно, температура теперь опустилась сильно ниже нуля. Ужасная картина встает у меня перед глазами, когда я нерешительно топчусь снаружи клиники. Батарейки в фонариках садятся одна за другой, топливо в печках и керосиновых лампах заканчивается. Полярная станция окутана темнотой, морозная ночь пробирается в каждый угол.

Что достанет нас первым, интересно?

Убийца или холод?

Глубоко вдыхая, я делаю то, чего хочу меньше всего. Выключаю фонарик. Я дрожу в давящей темноте с колотящимся сердцем и перебарываю желание включить его обратно. Тьма ощущается как что-то живое, что-то угрожающее.

В ней может быть что угодно, думаю я.

Кто угодно.

Соберись, Кейт. Я фокусируюсь на дороге к гостиной, мысленно рисуя карту, потом вслепую пробираясь к дальней стене. Прощупывая дорогу пальцами, я иду вдоль коридора, отсчитывая двери, отгоняя болезненный страх, что кто-то может наброситься на меня в любой момент.

Услышу ли я их приближение?

Рука натыкается на пустоту. Я поворачиваю налево в сторону гостиной. Что, если ты столкнешься с убийцей, спрашивает другая часть меня. Что именно ты будешь делать?

Ударю его фонариком?

Секунду спустя нога подворачивается на чем-то, и я валюсь на пол, махая руками в попытке смягчить столкновение. Колено пронизывает такой болью, что мне кажется, я потеряю сознание. Я лежу в темноте, ожидая, пока агония отступит. Когда я встаю, опираясь на руки, пальцы сжимаются вокруг маленького шарика.

Я поднимаю его, чувствуя резьбу на его поверхности. Господи. Я чуть не сломала шею об один из гребаных мячей для гольфа Сандрин.

Ее прощальный выстрел. Я почти смеюсь от абсурдности произошедшего.

Засунув мяч в карман, я поднимаюсь на ноги и тут слышу его. Отчетливое потрескивание, сопровождаемое мимолетной вспышкой статического электричества, прямо впереди.

Я застываю, с застрявшим в горле сердцем.

О боже. Здесь кто-то есть, со мной, в темноте.

Я вглядываюсь в окружающую черноту, прислушиваясь, пытаясь не дышать и не издавать звуков. Не осмеливаясь двигаться, боясь выдать себя треском статического электричества.

Время замедляется и растягивается. Я жду еще одного треска выстрела, удара пули. Буханье сердца заполняет голову, такое громкое, что я боюсь, его могут услышать.

Внезапно раздается крик неподалеку.

Элис.

Наплевав на осторожность, я включаю фонарик и несусь в направлении гостиной, игнорируя протестующую боль в колене. Огибая угол, я вижу ее и Раджива склонившимися над кем-то на полу.

– Кейт! – восклицает Элис, когда я бегу к ним. – Быстрее!

Я становлюсь на колени возле тела. С приливом облегчения вижу, что глаза Тома открыты, и он глядит на меня потрясенно.