Пола Хокинс - Тлеющий огонь [Литрес]

Уже совсем стемнело, когда она услышала шум. Она взглянула на безоблачное небо, на яркие звезды над головой и поняла, что это не гром, а машина. От радости у нее даже ноги подкосились. Кто-то ехал! Кто-то ехал! Но надежда затуманила ей разум лишь на несколько секунд, и эйфория быстро сменилась животным страхом. Машина приближалась сзади — не со стороны шоссе, а с фермы — и она, не видя ничего перед собой, кинулась в сторону от дороги. Там оказался забор из колючей проволоки. Она перелезла через него, снова поранившись, спрыгнула в канаву и прижалась к земле. Услышала, как машина замедлила ход, а потом над ней скользнул свет фар. Машина поехала дальше.

Мириам не стала сразу вылезать из канавы и сама не знала, сколько в ней пролежала. В конце концов она поднялась и перелезла через забор обратно. Руки, ноги, все ее тело было в порезах и ссадинах, трусики пропитались мочой, а рот стал липким от крови. Она снова пустилась в путь, постоянно падая и тут же поднимаясь, но не сдавалась и продолжала идти. Вскоре она добралась до заправочной станции. И ее сотрудники вызвали полицию.

Но было уже поздно.

Девушка продолжала плакать, звать на помощь и изо всех сил колотить в дверь, сбивая руки в кровь. Она зовет подругу по имени — сначала тихо, а потом все громче и громче, пока ее крик, разносящийся эхом по дому, не заставляет умолкнуть птиц и замереть все живое. Теперь тишину нарушают только ее жалобные крики.

В этой тишине вдруг громко хлопает дверь, и звук этот такой оглушительный, что заставляет содрогнуться даже землю. Ничего громче в своей жизни девушка не слышала.

Она больше не кричит. Она улавливает какое-то движение — это шаги, быстрые и настойчивые, и они приближаются. Падая и извиваясь, она отползает назад и забивается в угол комнаты, где прижимается спиной к стене, обхватывая себя руками. И скалит зубы.

Приближаясь к двери, шаги замедляются. Она слышит шарканье подошв о камень, лязг ключа в замке, щелчок, когда он поворачивается. Ее кровь кипит, и она готова, теперь она готова для него. Она слышит его вздох. Тише, большая девочка. Тише, дурнушка. Сейчас не твоя очередь. Снова раздается щелчок, и ее кровь успокаивается, внутри все расслабляется, словно волна прорвала плотину. На полу растекается лужа горячей мочи.

Уходя, он напевает, и в его голосе звучат слезы.

Что забрал у нее, не верну никогда.

Карла ходила по дому, из комнаты в комнату, проверяя и перепроверяя гардеробы, шкафы, заглядывая за двери — вдруг она повесила сумку со святым Христофором на ручку. От усталости у нее кружилась голова, она двигалась медленно и осторожно, будто шла по грязи. Время от времени звонил телефон. Каждый раз, когда это происходило, она смотрела на экран и видела, что звонит Тео. Иногда ее палец замирал над зеленым значком, и она пыталась заставить себя ответить, но каждый раз в последний момент передумывала и либо убирала телефон в карман, либо нажимала на красную кнопку.

Что бы она ему сказала, если бы ответила? Сможет ли она задать ему прямой вопрос? О чем ты говорил с моей сестрой? Что ты делал возле ее дома? Однако на самом деле ей хотелось задать не эти вопросы, а совсем другой. Она еще не сформулировала настоящий вопрос, просто не позволяла себе это сделать.

Карла открыла шкаф на лестничной площадке. Как большая сумка могла оказаться здесь? Она почти не открывала этот шкаф, не открывала по несколько месяцев. Он был забит одеждой, которую она никогда не носила — шелковыми платьями и сшитыми на заказ костюмами, принадлежавшими женщине, какой она не была уже много лет. Она тупо посмотрела на все это, не в силах ничего понять, и закрыла дверцу.

Добравшись до спальни, Карла легла на кровать. И накинула на ноги шерстяное одеяло. Ей ужасно хотелось спать, но стоило закрыть глаза, как перед ними сразу возникали Тео с Анджелой, ругающиеся возле дома сестры. Потом эта картина сменялась другой — вот они уже внутри дома и кричат друг на друга. Ей представлялось, что они вернулись в прошлое. И вели себя так же, как в день смерти Бена: Тео — вне себя от бешенства и с безумным взглядом, Анджела — съежившаяся от страха и закрывающая голову худыми руками. В голове у нее снова звучали слова Тео: Как думаешь, она завидовала тому, каким чудесным был Бен? Ты говорила, что она вспыльчивая. Кровожадная. Ты говорила, что она кровожадная . Но ведь она не так сказала? Может, она сказала кровожадное воображение ? Теперь уже воображение самой Карлы перенесло ее совсем в другое место: в дом Анджелы на Хейвордс-плейс, где Тео предстал таким, каким выглядит сейчас. Его грузное тело против хрупкости Анджелы во время стычки на лестнице. Карла увидела, как он спускается по лестнице и перешагивает через искалеченное тело ее сестры. Увидела, как он закуривает сигарету, оказавшись на улице.