Жан-Кристоф Гранже - Черная линия

Наконец-то Марк понял, кому — или чему — он был обязан этой кошмарной ночью. Аланга бросила жена, и открытая рана никак не заживала.

Только в четыре утра, в клубе «техно», в подвале какого-то большого отеля, он наконец спросил:

— Так что конкретно ты хочешь узнать?

Марк подготовил серию вопросов, которые могли постепенно и незаметно подвести его к фотографиям отмытого тела Перниллы Мозенсен. Но после того, что он пережил за последние часы, и под влиянием спиртного, струившегося в его артериях, он прямо сказал:

— Я хочу увидеть тело жертвы.

— Ее давным-давно похоронили в Дании.

— Я говорю о фотографиях. Фотографиях тела. Вымытого.

В темноте, пронизываемой вспышками стробоскопа, Аланг наклонился к нему:

— Кто тебе слил информацию?

Марк мгновенно протрезвел. Его обдало холодом. Вот оно, главное открытие, тут, на расстоянии вытянутой руки!

— Никто, — соврал он. — Это просто… просто, чтобы закончить статью.

Аланг встал и похлопал его по спине:

— Ну, так ты не разочаруешься в том, что приехал.

Перед ним лежал рисунок.

Четкая сетка ран.

Марк с первого взгляда понял, что именно Жак Реверди хотел показать Элизабет. Разрезов было множество, но все они располагались в строго определенном порядке. Настоящая анатомическая схема, состоявшая из горизонтальных надрезов, шедших от висков, пересекавших горло над ключицами, потом вдоль рук — бицепсы, сгибы локтя, запястья… На теле разрезы начинались под мышками, шли по контурам легких, потом сходились к бедрам… А потом вниз, к половым органам, и дальше, по ногам.

Что-то в этом рисунке напоминало пунктирные линии на выкройках, которыми закройщики намечают линии, где следует подрезать, отрезать, сшить..,

До сих пор говорилось о двадцати семи ранах и о зверском характере убийства. Марк, как и все остальные, представлял себе беспорядочную, варварскую мешанину жестоких ударов. Но отмытый труп, напротив, свидетельствовал о тщательно продуманном, методично исполненном плане.

Несмотря на смену часовых поясов и тошноту, к Марку вернулась ясность ума. Эти фотографии полностью меняли его представление о ситуации. Он убивал умело, осторожно. Он не пожалел времени, чтобы нарисовать этот чудовищный узор, а значит, пытка длилась долгие часы.

— Путь крови, приятель.

Марк поднял глаза. Они находились в кабинете Аланга, в Клиническом госпитале Куала-Лумпура. Несколько квадратных метров, заваленных папками, ледяной воздух из кондиционера. Снаружи доносилось пение муэдзинов. Пятница, утро: весь город молится.

Врач, развалившись в кресле, грыз шоколадный батончик. Он повторил:

— Путь крови. Реверди шел по ходу вен. Марк вспомнил: «Дорога Жизни».

— Объясни мне, — попросил он.

Аланг встал и обошел письменный стол. Указал своим шоколадным батончиком на снимок, зернышки кунжута падали на глянцевую бумагу.

— Внизу на шее: яремные вены. Под мышками: подмышечные вены. В паху: подвздошные. На бедрах: бедренные… Могу перечислить все названия. Он перерезал все магистральные вены. При этом он аккуратно обошел артерии.

— Почему?

Эксперт вернулся в свое кресло. Его безразличие было сродни холоду в кабинете.

— Потому что он выпустил из нее всю кровь. Еще из живой. И он хотел растянуть удовольствие. Если бы он перерезал артерии, кровь выплеснулась бы несколькими мощными фонтанами, и все. В венах давление ниже. Кровь в них течет медленнее. Поэтому он обошел сердце и легкие. Он хотел, чтобы машина работала до конца.

— А как конкретно он действовал? Врач показал батончиком:

— Он установил свой нож для погружений горизонтально, потом рассек каждую вену, перерезав путь кровотока. Точно так же наши сборщики каучука надрезают кору гевеи, чтобы собрать сок. Повторяю тебе: этот сукин сын растягивал удовольствие. Он хотел видеть, как эта кровь вытекает из тела, течет, иссякает. В хижине санитарам пришлось надеть сапоги, чтобы подойти к девушке.

Марк взял другой снимок. Крупный план раны — почерневшей, немного запекшейся.

— Надо разбираться в медицине, чтобы изобразить такой… рисунок?

— В общем, да. Реверди действовал, как настоящий анатом, не представляю, откуда у него такие познания.

— Он был инструктором по дайвингу. Работал спасателем.

— А, ну тогда все сходится. Вены — это первое, чему учат в «Скорой помощи». В связи с уколами, с переливаниями.

Марк поднес фотографию раны поближе к глазам. То, что он принял за корку, на самом деле было чем-то другим.