Жан-Кристоф Гранже - Черная линия

— Жертвы. Назовите мне их фамилии.

— Нет, это уж слишком! Мы годы потратили на составление досье! Не для того, чтобы какой-то журналист все разбазарил!

— «Мы» — это кто?

— Семьи. Мы нашли в Европе родственников пострадавших. Мы объединились. И мы движемся в направлении Малайзии. — Резкий смешок. — Мы его обложили, как крысу.

Теперь голос Шрекера звучал крайне возбужденно, и Марку передавалось его состояние. Сколько же ударов нанес Реверди? Он представил себе, как сам отмечает фломастером на карте Юго-Восточной Азии места, где ныряльщик совершал свои преступления. И внезапно у него в памяти всплыло определение «серийного убийцы-маньяка»: «Как и большинство сексуальных садистов, такой человек очень мобилен, он много передвигается, в социальном плане не выделяется, по крайней мере внешне, так как способен надевать маску нормальности и не пугать своих жертв; кроме того, он полностью держит под контролем место совершения преступления…»

Марк сделал еще одну попытку:

— Вы можете сообщить мне хотя бы, откуда были эти девушки?

— До свидания! Я и так сказал слишком много.

— Подождите! — Он почти кричал. Потом заговорил тише: — Я хотел бы увидеть их лица. Только это. Пришлите мне фотографии.

— Чтобы вы напечатали их в своей газете?

— Клянусь, что ничего не опубликую. Я просто хочу сравнить их с другими жертвами.

— Сходства нет. Это первое, что мы проверили.

— Только фотографии. Меня не интересуют ни имена, ни страны.

— Ни в коем случае. Пока у нас есть только предположения. Мы пытаемся наладить сотрудничество между странами, которые никак не могут объединить свои усилия. Учитывая различия правовых систем, это настоящая головоломка. Я и не подумаю рисковать ради какого-то журналиста, который…

— Забудьте о журналисте. Забудьте о публикациях. Я просто хочу разобраться в этой истории.

Я хочу сам расследовать это дело, понимаете?

Снова молчание. Теперь и Марк зашел слишком далеко; но его откровенность, похоже, сработала. Два охотника поняли друг друга.

— Какие гарантии вы можете мне дать, что эти фотографии не будут опубликованы?

— Пришлите мне их по электронной почте, с низким разрешением. Я не смогу их воспроизвести. Просто просмотрю на своем компьютере.

Записав электронный адрес Марка, адвокат заключил:

— Я сообщу вам сроки их пребывания в стране и предполагаемые даты исчезновения. Чтобы вы сориентировались.

— Спасибо.

— Минуточку, услуга за услугу! Мне кажется, вы человек заинтересованный. Если что-то удастся обнаружить, вы должны держать меня в курсе.

— Можете на меня положиться.

Еще одна ложь: Марк привык действовать в одиночку. Он никогда не поделится своей информацией. Он уже собирался положить трубку, но вдруг передумал. Он захотел вытащить из этого человека его собственное мнение:

— Вы уверены, что Реверди — серийный убийца? Адвокат ответил не сразу. Он обдумывал свой ответ. Он хотел, чтобы его слова прозвучали приговором.

— Жестокое животное, — произнес он наконец. — В двух известных случаях он нанес более двадцати ударов. Он изрезал им лица, половые органы, груди. Он действует в умоисступлении, под влиянием внезапного импульса, заставляющего его убивать без какого-то обдуманного плана, не принимая мер предосторожности. Жестокое животное. Ему просто хочется выпускать кровь из несчастных девушек.

Шрекер ошибался. На основании своего опыта Марк мог предположить, что Реверди действовал по заранее намеченному плану. Иначе его задержали бы уже после первого убийства. Напротив, он готовил свою ловушку. Ему удавалось завлечь молодую женщину в свое логово, а потом избавиться от тела. Но в одном адвокат был прав: он действовал в умоисступлении. Хаотичные, беспорядочные действия. Что-то приказывало ему убивать. Что именно?

По его телу пробежала леденящая дрожь. Вот какой ключ ему хотелось бы найти. Понять, где тлеет очаг зла в мозгу убийцы. Поэтому он задал еще один вопрос:

— Каковы шансы взять у него интервью?

— Ни малейших. Пока что он в прострации, но когда придет в себя, он не скажет ни слова. После Камбоджи он не согласился ни на одно интервью.

Марк затрепетал:

— После Камбоджи?

— Одной журналистке удалось встретиться с ним, когда он сидел в пномпеньской тюрьме «Т-5». Но она не добилась никаких признаний. Он, как обычно, играл в «короля приливов», воспаряющего в высшие сферы. Всякая чушь такого рода. Он ни слова не сказал по моему делу.