Холли Седдон - Постарайся не дышать

Беседа с доктором позволила связать воедино отдельные догадки и уничтожила на корню некоторые ее предположения. Сколь бы отвратительным ни было это преступление, желание раскопать, что происходило в последние часы сознательной жизни Эми, пробудило в Алекс нечто давно забытое.

Когда-то, давным-давно, она была молода и подавала блестящие надежды. «Талантливая журналистка», «голос поколения». Ее переполняла энергия и честолюбие, в голове бурлили идеи. А теперь из нее словно высосали все соки. Ее время прошло, и прошло впустую.

Она просунула ноги в шлепки и медленно поехала домой. Мимо проплывали белые виллы фешенебельного «загородного» района Танбридж-Уэллса, а мысли крутились вокруг недавнего разговора.

Итак, Эми не была девственницей. По всей видимости, она добровольно занималась сексом незадолго до нападения. Скорее всего, защищенным. Судя по газетным вырезкам, судмедэксперты не обнаружили следов мужского семени. Семя… слово, нужное лишь биологам и криминалистам. Он (или они), очевидно, воспользовался презервативом, который теперь уже не найти.

Полиция, как видно, не сомневалась, что Эми не спала со своим парнем. Выходит, она его обманывала. Бедный мальчик… Знал ли он, что практически последнее, что она решила сделать, пока еще была в сознании, – это изменить ему? Что никакого изнасилования на самом деле не было? А может, он обо всем догадался, пришел в бешенство и набросился на нее? Сильно притянутая за уши версия, хотя ее тоже не стоит сбрасывать со счетов.

«Изнасилование и покушение на убийство Эми Стивенсон». Эта фраза со временем превратилась в клише, и ее употребляли все газеты. Фраза, не соответствующая действительности. А полиция уже знала это, когда арестовала Боба?

Она тряхнула головой. Все было гораздо запутанней, чем представлялось вначале. Чтобы написать лучшую статью в своей жизни, ей нужно размотать этот клубок и распутать пыльные узлы. Если б только можно было заглянуть в конец истории…

Припарковавшись у своего кирпичного домика, она рванула с сиденья сумку и зашагала по дорожке. На ходу посмотрела на часы: 11:22. Срок сдачи статьи о Хейнсе неотвратимо надвигался; осталось меньше недели, а сегодняшний рабочий день закончится через тридцать восемь минут.

По вечерам она засыпала безо всяких проблем. Едва к губам прикасался бокал с последним глотком, глаза начинали закрываться сами. Часто она с огромным трудом заставляла себя проглотить заключительный стакан воды перед тем, как провалиться в глубокий, «мертвый» сон.

Сложней всего было не просыпаться до утра.

С тех пор как Мэтт ушел, в самую глухую ночь она не смыкала глаз. Стоило алкогольной волне схлынуть, как появлялось навязчивое чувство опасности. Каждую ночь дом наполняли скрипы и стоны, и из мрака выползали новые полчища страхов.

В детстве она боялась привидений; нынешние ночные страхи были почти столь же иррациональны. Ей казалось, что в дом могут залезть, что воры не станут искать ценности, которые можно легко унести, а придумают какие-нибудь садистские извращения, хотя вероятность этого была ничтожна.

Днем она прекрасно сознавала свою паранойю. А ночью снова сжималась от страха и истекала потом.

Около десяти вечера она зачерпнула куском хлеба хумус из ополовиненной банки – поздний ужин – и с испачканными нутом руками провалилась в тяжелый сон без сновидений.

В 1:37 ночи ее выбросило из сна, словно по тревоге. В доме совершенно точно кто-то был.

Шлифованные половицы внизу поскрипывали в такт завываниям ветра. Деревья во дворе предостерегающе постукивали в окна.

В гостиной слышались тихие, осторожные шаги. Потом под чьим-то весом застонали три нижние ступеньки лестницы – и вдруг все стихло. Ее словно парализовало; вся в испарине, она лежала, уставившись в темноту, не пытаясь узнать, в чем дело, или приготовиться к самообороне.

По дому эхом прокатились еще какие-то звуки. Затем чуть дальше по улице хлопнула дверца машины. Застучали переключаемые передачи, зашуршали шины отъезжающего автомобиля. Где-то пронзительно мяукнул кот.

Прошло два часа. Все это время она не сомкнула глаз и потела не переставая. Наконец отважилась сходить в ванную и, не обнаружив по пути никаких разрушений, забылась чутким, поверхностным сном.

Наутро она проснулась взбудораженная, с красными глазами. Валяться в постели она разучилась еще лет пять назад, и теперь ее неудержимо потянуло на кухню за крепким черным кофе.