Сергей Майдуков - В смертельной опасности

Другой голос призывал звонить в «скорую».

— И чтобы с реанимацией, с реанимацией, — надрывался он.

Кажется, это был Бурего. Хотя какая разница? Всё потеряло смысл. Давид хотел вернуть охранников, посланных к актеру, но не сумел выдавить из себя ни звука. Он неудобно лежал на твердом, по опущенным ногам текло. Лицо сына исчезло, вместо него над Давидом простирался узорный деревянный потолок. На ум пришло сравнение с крышкой гроба.

— Уберите! — распорядился Давид.

Губы шевельнулись, не выпустив наружу ни звука. То же самое произошло, когда он велел привезти Ксюшу. Никто не услышал. А это было крайне важно. Нужно было выяснить, как она дошла до предательства. Заговор, измена. Не думал Давид, что она способна на такое. Ошибся он в Ксюше. Сукой оказалась она. Как все они.

— Леня, — стал звать Давид. — Леня.

Лицо сына опять заслонило собой потолок, неестественно большое, с отчетливо видными порами, прыщиками, волосками.

— Егор готов, — сообщило это лицо. — Кастрировали, как ты и сказал. Подох.

Какой Егор? Кого кастрировали?

Это совершенно не волновало Давида и никак его не касалось. Он плавно плыл куда-то, не ощущая своего тела. Заканчивалась его короткая жизнь, состоящая из отдельных, на первый взгляд не связанных между собой эпизодов, а на самом деле цельная, логически завершенная. Это можно было сравнить с фильмом или даже сериалом, который только теперь вспомнился и раскрылся по-настоящему в полном своем объеме.

Вот Давид в детском садике во время так называемого «мертвого часа», когда нужно лежать с закрытыми глазами и непременно с руками поверх одеяла. Девочкам можно руки прятать, потому что они себя ни за что не трогают и не теребят. Давид знает не только, что они устроены по-другому, но знает также, где именно. Ему показала дочка соседей, а он показал ей, и с тех пор странное волнение охватывает его, когда он вспоминает ту сцену за гаражами…

Волнение усиливается с каждым законченным классом в школе, где установлен памятник партизану Лене Голикову. Только для этого уже нет необходимости вспоминать соседскую Веру, потому что Давида окружает множество других девочек, в некоторых из них он влюбляется. Вот у этой, в шоколадном платье с белым воротничком, твердая на ощупь грудка. Давид всегда щупает ее в школьной раздевалке, когда выключают свет, как сейчас.

Ого, какая темнота! Хоть глаз выколи!

Давид с нетерпением ждет продолжения, но оно не наступает. Это оттого, что его тормошат, толкают в грудь, колют, несут куда-то.

«Не надо, — просит он. — Оставьте меня».

Не оставляют. Косо подвиснув над газоном, он видит, как его грузят в белый автобус. Если тело увезут, а сам он останется, то уже не вернуться. Так и останется летать, носимый ветром и мыслями.

Раз! И Давид втянулся в «скорую».

Два! И перестал видеть и чувствовать.

Фильм воспоминаний оборвался.

Леонид со значительным, скорбным лицом слушал пространные объяснения главврача, толстого, лысого человека с волосатыми, как у гориллы, ручищами.

— Инсульт представляет собой острое нарушение мозгового кровообращения, — говорил он, бесцельно перекладывая предметы и бумаги на столе в своем кабинете. — Оно происходит из-за закупорки тромбом сосуда головного мозга.

Врач прикоснулся рукой к голове.

— Не показывайте на себе, — сказал Леонид. — Примета плохая.

— Когда работаешь в больнице, перестаешь верить в приметы, — сказал врач. — Вообще во всё перестаешь верить.

— Смертность высокая?

— Инсульт случается с одним из наших соотечественников каждые две минуты. Это вторая по распространенности причина смерти. На первом — сердечно-сосудистые заболевания.

— Но инсульт тоже опасен? — озабоченно спросил Леонид.

— Треть больных умирает в течение первого месяца, — ответил главврач. — Многие — в первые же дни.

— Но мой отец…

— Жив, жив.

— Уф-ф. — Леонид выпустил воздух из губ, составленных трубочкой. — И какова вероятность…? Я хотел спросить, самое страшное позади? Или наоборот?

В ожидании ответа он склонил голову к плечу, как делает это собака, пытающаяся уловить, что ей говорят.

— Мы не знаем. — Врач развел в стороны свои волосатые руки. — Да и что страшнее, а что лучше? После инсультов очень многие остаются инвалидами и больше никогда не встают с кровати.

— Но они в сознании? — быстро спросил Леонид. — Слышат? Видят? Способны говорить? Принимать решения?

— Полное восстановление умственной деятельности сомнительно. Видите ли, в результате инсульта кровоснабжение определенного участка мозга ухудшается или прекращается полностью, приводя к его отмиранию. Это приводит к очень тяжелым последствиям.