Анна Мельдельштейн - Три слова

Я представляю, как держу Алису за руку, мы проходим паспортный контроль, идем по трапу на борт… Ветер так дует, что тормошит ее волосы в разные стороны, ей это не нравится, и каждый раз она тянется рукой их поправить, а я смеюсь. Когда она злится, то морщит нос. А теперь она замечает мою улыбку и взглядом говорит: «Влад, я серьезно, это не смешно». К своей прическе она относится серьезнее, чем к учебе.

По прилету в Лондон, мы поедем к Антону, а затем отправимся на просмотры квартир и апартаментов. Будем гулять и есть в уличных кафе, теперь мы вместе. Что может быть важнее?

Обживемся в Бексли. У нас будет небольшой светлый дом с коричневой крышей (почти все дома на нашей улице одноэтажные) с видом на парк. На втором этаже расположится наша спальня, на крыше есть несколько окон, через которые ночью нас освещает свет звезд. Я лежу и смотрю на Алису, как этот нежный робкий свет обрамляет ее волосы и тело.

На первом этаже находятся гостиная, кухня, две ванные и комната для гостей. Алиса всегда хотела, чтобы на кухне были окна, чтобы она была светлая даже в самые пасмурные дни. А в гостиной обязательно должны стоять пудровые: диван и пара кресел, и куда же без камина. Камин старинный, коричневый, уже немного обуглившийся, который поведает нам историю этого дома и всего большого Лондона.

Пока я учусь и работаю, Алиса почти всё время проводит в усадьбе эпохи Тюдоров Холл Плейс. Там множество цветов, фигурно подстриженные деревья, цветочные ленты-бордюры и оранжерея для субтропических растений. Алиса мечтает сделать нечто подобное вместо газона, чтобы облагородить наш дом и, возможно, стать частью этого места. Думаю, она может стать историком или гидом. Ей очень нравится изучать прошлое подобных мест, а когда она о них рассказывает мне за ужином – у нее так горят глаза, будто нет другого мира, кроме этого.

– Привет! – Восклицает Алиса, подбегает сзади ко мне.

– Ты напугала меня, милая. – Пытаясь вернуться из своих мыслей, я целую Алису в щеку. – Пойдем.

До сих пор помню: вечер был тихий и безоблачный, буквально безмятежный. Конец недели – все разъехались по дачам ловить последние летние теплые деньки.

Сначала я купил Алисе мороженое, а затем мы отправились бродить по зоопарку. Было такое чувство, что мы там совсем одни. Солнце еще не зашло и озаряло нас, а волосы Алисы в красновато-оранжевых лучах переливались золотым оттенком. На ней надеты: джинсы и бирюзовая водолазка. Алиса любит этот цвет, поэтому я купил ей ее в подарок на рождество.

В тот вечер я сделал много смешных фото Алисы. Она всё дурачилась, а потом обезьяна стащила у нее мороженое. Нужно было видеть ее лицо: глаза округлились, брови удивленно приподнялись, а потом она разразилась звонким смехом. Обожаю ее смех. Если бы у меня была мелодия души – это был бы ее смех.

Через пару часов хождения по всем вольерам, мы наконец-таки дошли до павлинов, которых так сильно любила Алиса. Нет, обожала. Она всегда разговаривала с ними. В этот раз тоже, когда она закончила, я обманным путем попросил ее посмотреть в другую сторону, якобы там что-то необычное.

Когда она обернулась вновь, то я уже стоял на одном колене, держа в руках белую деревянную коробочку с розовой лентой. У меня была речь, я ее заучил, но в самый важный момент испугался и всё забыл, пришлось выкручиваться.

«Моя милая Алиса, я рад, что ты есть в моей жизни. Я знаю, как нам тяжело, но мы с этим справимся. Когда я увидел тебя впервые, мне хватило одной секунды, чтобы понять: ты – моё всё. Не могу представить никого, кто бы значил для меня столько же или хотя бы половину. Я очень хочу уехать с тобой в прекрасный Лондон, троих детей: два мальчика и девочка, а может и больше, небольшую собаку и сад, который ты сделаешь по своему вкусу. Меня разрывает от избытка чувств к тебе, потому что ты мне тоже… Ты как солнечный свет в моей жизни. Я так сильно тебя люблю… Может быть, ты станешь моей женой?».

Она заплакала и ответила: «Ты мне тоже».

Черт. Эта фраза выгравировано в моем сердце. Три дурацких слова, изменивших мою жизнь.

Мы сделали еще несколько фото, а затем я накинул на Алису свою куртку и обнял ее. Мы сидели у пруда и кидали хлеб уткам до рассвета.

Наши сердца бились в унисон, замирая вместе с закатом.

– Ты даже в тот момент не подозревал, что ее родители уже всё знают? – Внезапно спросила я, прервав тишину.

– Нет… Понятия не имел…

– Но она была с тобой долгое время, что бы она им сказала в свое оправдание?