Джинн Райан - Харизма

Нам с ней нужно многое обсудить. Мне нужно, чтобы моя лучшая подруга помогла мне свыкнуться со всем этим.

Но в настоящий момент я наслаждаюсь тем, что узнаю много нового о своих одноклассниках, уютно устроившись рядом с Джеком. У него очаровательно мягкая кожа. В какой-то момент в комнате приглушают свет, а музыка ускоряется. Джонни и Эбби поднимаются, чтобы пуститься в пляс. К ним присоединяются еще несколько. Джек лукаво смотрит на меня.

– Несомненно, – говорю я, и мы встаем. Мой ум безупречно чист и несокрушим, как алмаз.

Вскоре танцуют уже все. У меня появляется то же чувство, что и прошлой ночью – будто я едина с этой массой людей, которая пульсирует и течет. На этот раз вместо того, чтобы вырваться из этого ощущения, я позволяю себе погрузиться в него. Мое сознание скользит сквозь эту толпу в совершенной гармонии с моим телом, которое Джек держит так крепко, что я чувствую каждую пуговицу на его рубашке.

Проникнувшись атмосферой музыки и всеобщего смеха, мы с Джеком не отрываем взглядов друг от друга. Наши лица сближаются, медленно-медленно, и вот наши губы наконец соприкасаются. Смеясь, мы отстраняемся друг от друга, а затем снова сближаемся, уже по-настоящему, и соединяемся в теплом трепетном поцелуе. Боже мой, если держаться за руки – словно обжигающее пламя, то поцелуй – это огонь преисподней. В кои-то веки мое тело лучше, чем разум, понимает что делать. Так что я просто позволяю ему действовать. Мы сливаемся в поцелуе на несколько долгих, прекрасных минут.

Кто-то кричит нам:

– Этим занимайтесь снаружи!

Я выхожу из оцепенения и обнаруживаю, что не только мы с Джеком были зачарованы этим мгновением. Мы откидываем головы назад, поднимаем руки и танцуем, не думая ни о чем, кроме музыки. Только много песен спустя я замечаю, что мое платье липнет к спине и я тяжело дышу.

Джек берет меня за локоть и ведет к коридору. Он смотрит на экран телефона.

– Проклятье, ты должна была быть дома двадцать пять минут назад.

Я прижимаюсь к его груди.

– Не беспокойся. Моя мама, наверное, уже заснула.

Зоуи вместе с еще одной девочкой подкрадываются к нам, включив камеры на смартфонах.

– Что вы хотели бы поведать миру? Может, сделаете публичное заявление насчет пластической хирургии?

Я прочищаю горло.

Что я хочу «сказать миру»? Первое, что приходит на ум: «Получайте удовольствие от жизни! А если получаете от жизни слишком много удовольствия – завещайте ваши органы для трансплантации».

Все смеются. Я же только делаю вид, хотя знаю, что настоящая причина моего странного высказывания – пугающая перспектива, что Сэмми однажды понадобится пересадка легкого.

Несколько минут спустя, когда я прощаюсь с Эви, она толкает меня локтем и говорит:

– Ладно, я тоже запишусь на сама-знаешь-что.

Я бросаю взгляд на Рэйфа, который не отлипал от нее всю ночь.

– Ты отлично справляешься.

Джек торопится домой, паркуется, и мы наслаждаемся последними минутами вместе. Каждый раз, когда я касаюсь его кожи, меня пробирает дрожь. Я не стану вести его на крыльцо, где мама может нам помешать. В 11.15 я целую его в последний раз и бегу к двери, с улыбкой на лице, от которой болят щеки.

Тихо открыв дверь, я глубоко вздыхаю, обнаружив, что гостиная пуста. Но когда я на цыпочках поднимаюсь наверх, я слышу дребезжащий кашель Сэмми. Заглянув в комнату, я вижу, как мама подает ему платки и пластиковую миску.

Оба оборачиваются и обиженно смотрят на меня.

Я говорю:

– Простите, что опоздала.

Мама похлопывает Сэмми по спине.

– Позвонить не могла?

Сэмми разражается еще одним приступом разрывающего грудь кашля и опускает лицо к миске.

– Я совершенно потеряла счет времени. Мне очень жаль, правда.

Сэмми вытирает рот.

– Дай ей развеяться, мама. У нее никогда раньше не было парня.

Суровое выражение маминого лица обещает скорее переломать кости, чем дать развеяться, но она лишь говорит:

– Лучше иди поспи, если хочешь завтра хорошо справиться с работой.

Я киваю и закрываю дверь.

Но у меня внутри все звенит от напряжения, и я не могу спать. Я наслаждаюсь сногсшибательным воспоминанием о моем первом настоящем поцелуе, а также о втором, десятом и двадцатом. Как будто после этого можно уснуть спокойно.

Я усаживаюсь за компьютер и, не успев осознать, что я делаю, выкладываю несколько случайных мыслей о вечеринке. Пара других ребят, которые тоже в Сети, отвечают и добавляют собственные комментарии. Вскоре на меня обрушивается лавина уведомлений и запросов в друзья. Кто-то выкладывает видео, как мы с Джеком танцуем. Пытаясь разобраться в уведомлениях, я обнаруживаю, что Хлоя ответила на личное сообщение, которое я отправила ей раньше: