Андрей Кузечкин: Стеклянные стены

– Едем на всю неделю? Мне начинать рюкзак собирать?

– Никаких рюкзаков. С собой можешь вообще ничего не брать, кроме себя самого.

– Кто еще поедет? – И на этот вопрос я знал ответ заранее.

– Викусик, конечно же… – Он таинственно замолкает.

– И?

– И… и Эви!

Я так и думал.

Эви. Эвелина. Страшная подружка Викусика, новой девушки Никиты.

А я – его «страшная подружка». Значит, нас с Эви надо обязательно случить. Чтобы мы гуляли вчетвером. И эти двое смотрели на нас и умилялись, как владельцы двух комнатных собачек.

Хочется плюнуть и послать его куда подальше. Спокойно, Яник, спокойно… Так моя матушка говорила и до сих пор говорит. А если ее нет рядом – вспоминаю ее вкрадчивый голос, и сразу становится легче.

– А если я откажусь? – спрашиваю я.

– Что значит «откажешься»? – Он, кажется, думает, что я шучу.

– Допустим, у меня срочные дела.

– Да какие у тебя дела: с утра до ночи в ноутбук втыкать?

– Допустим, у меня действительно дела.

– Не надо придумывать отмазки. Ты пока еще не знаешь, куда мы едем. Да и я не знаю.

Это уже интересно.

– Что значит «я не знаю»?

– Все, что я знаю, – это квест нового поколения.

– Квест?.. – Я даже не могу сделать вид, что не разочарован. – Это из той же серии, как когда тебя запирают в камере на час, а ты должен найти выход?

– Да. Только не на час, а на пять дней.

Он достает билет – белый, глянцевый бумажный прямоугольник, на котором черным шрифтом оттиснуто: «Квест СТЕКЛЯННЫЕ СТЕНЫ».

– Стеклянные?.. – вслух спрашиваю я.

– Стеклянные. Почитай. – Он сует мне какой-то буклет.

Первое, что я вижу, – фотография. Несколько строгих трехэтажных зданий, окруженных высокой стеклянной стеной.

Ниже – текст:

«СТЕКЛЯННЫЕ СТЕНЫ.

Квест нового поколения.

Стань гражданином антиутопии – адептом тоталитарной секты!

Правила Игры

1. Все средства связи с внешним миром (мобильные телефоны, планшетные компьютеры и т. д.), а также любые другие электронные приборы Игрок обязан сдать в камеру хранения. Нарушение этого Правила – дисквалификация (досрочное прекращение Игры).

2. Игрок получает униформу. Умышленная порча униформы – дисквалификация.

3. Игрок живет на базе в течение пяти дней, включая день отъезда и день приезда, и выполняет определенную функцию: сотрудника (рядового сектанта), координатора, мыслителя и т. д. (см. Словарь). Роли распределяются случайным образом. Игрок проходит полуторачасовой инструктаж перед началом Игры.

4. Игрок должен выполнять все обязанности, положенные ему по статусу, а также заботиться о чистоте своей Эссенции (см. Словарь). В противном случае Игрок будет наказан по правилам секты.

5. Начав игру, Игрок обязан пройти ее до конца. Досрочное прекращение Игры возможно лишь по причине, связанной со здоровьем Игрока, либо из-за грубого нарушения Правил.

6. Попытка выйти из роли влечет за собой дисквалификацию. Задавать вопросы о том, как устроена Игра, выяснять, кто из окружающих является Игроком, а кто – Актером, запрещено.

7. Игра максимально приближена к реальности. Никогда не забывайте об этом».

Далее следует «Словарь». Я не вчитываюсь.

– Стань адептом тоталитарной секты… – повторяю я вслух и тыкаю пальцем в фотографию. – То есть вот это – как бы база, и там нужно жить пять дней?

– Ага.

– Чего только не придумают…

Я еще раз пробежался глазами по тексту.

– Наверное, дорого стоит?

– Не бери в голову. Отдашь, как сможешь.

Понятия не имею, как на все это реагировать.

Не то чтобы меня сильно интересовали квесты. Не то чтобы я особенно дорожил обществом Никиты.

Но он же раздобыл эти билеты. И меня пригласил, хотя мог позвать кого угодно.

И наверное, это и впрямь интересно. Никита не знает, но я действительно люблю приключения. Настоящие приключения я имею в виду, а не какие-то там постановочные квесты.

Стеклянные стены… Где-то я уже слышал это словосочетание. Чем-то нехорошим оно отозвалось внутри меня.

Наверное, поэтому я согласился.

– Может, пострижешься? Время еще есть! – Никита хочет дернуть меня за волосы, но я уворачиваюсь.

Он смеется.

С приходом осени деревня вымирает.

Дачники возвращаются в город, а местных жителей здесь почти не остается. Можно спокойно бродить туда-сюда и фотографировать. Лишь изредка в каком-нибудь окне показывается суровое старушечье лицо – сразу ухожу. Не люблю сельских, даже когда они просто пялятся.