Александр Молчанов - Сценарист

Валентин усмехнулся.

– Вы его не знаете.

– Знаю.

– Откуда?

– Он мой брат.

Валентин смотрел на нее во все глаза.

– Теперь вы можете работать на меня, а можете катиться ко всем чертям, – сказала Лариса.

Валентин вернулся домой в состоянии полного опустошения. В машине он послушал новости и узнал об аресте Курашова. Однако дома его ждали еще более удивительные новости.

Аделаида рассказала ему о том, что у них были гости.

– Как, ты говоришь, его звали?

– Андрей. Он сценарист.

– И что он хотел?

– Он рассказал мне про твоего отца.

Валентин прикрыл глаза.

– Что именно он тебе рассказал?

– Много чего.

Валентин помолчал.

– Так. Так что же он хотел?

– Он рассказал про Нину. Про твою сестру.

– Что он хотел? – повторил Валентин медленно, чувствуя, как бешенство переполняет его.

– Он хотел, чтобы мы помогли ему найти девочку.

– Какую еще девочку? – спросил Валентин, уже зная, что он сейчас услышит.

– Твою племянницу.

– И что ты сделала?

– Я дала ему адрес.

– Что, прости, ты сделала?

Его брови удивленно поднялись.

– Я дала ему адрес.

Больше Валентин ничего не сказал.

Нина шла через лес, чувствуя, как воздух вокруг нагревается. Впереди над лесом появилась полоска света. Казалось, она приближается к солнцу, и запах гари, которым был пропитан воздух, – это и есть запах самого солнца.

Но это было не солнце.

Павел подошел к своей квартире, достал из кармана ключ, чтобы открыть дверь, и в этот момент сзади на него напали два человека, скрутили и бросили на пол. Только тогда он увидел, что нападавшие одеты в милицейскую форму.

– Что за дела, ребята? – весело спросил Павел.

Один из милиционеров объяснил, что он арестован по обвинению в разбойном нападении. Одна из жертв написала на него заявление и составила фоторобот, по которому его и опознал участковый.

После разговора с Валентином Лариса прошла в комнату, где лежал Железняк, села в продавленное кресло и сидела так с папкой в руках, слушая его тяжелое дыхание. Она знала, что ждать ей придется недолго, и машинально посмотрела на часы, когда дыхание ее мужа оборвалось. Тогда она собрала свои вещи и вышла из квартиры.

Солнце поднималось над вершинами деревьев. Но его свет едва мог пробиться сквозь густую дымку. Лупоглазый начал задыхаться. Он уже не понимал, куда он идет. Он больше не слышал шагов Нины. В какой-то момент он решил повернуть назад, но понял, что потерял ориентацию в пространстве.

Он остановился и прислушался.

Он слышал потрескивание веток. И еще – где-то в глубине тихий, угрожающий гул, похожий на дыхание великана. Этот гул шел снизу. Он слышал его не ушами, а всем телом. Это был голос торфяного пожара.

Лупоглазый посмотрел на свои ноги и увидел, что они по щиколотку ушли в землю. Под ногами была не земля, а торф. Он зашел в самое сердце горящего торфяника.

Нужно было выбираться отсюда.

Лупоглазый двинулся наугад. Он прошел всего несколько шагов, как вдруг увидел Нину.

Она стояла в нескольких шагах и смотрела прямо на него.

– Нина? – спросил он. – Дочка? Ты мне поможешь?

Он подошел к ней.

Она не спускала с него глаз.

– Иди сюда, – сказал он.

Она сделала шаг вперед.

Он улыбнулся ей.

Она протянула руку и толкнула его в грудь.

Толчок вроде был совсем несильный, но он упал назад.

Он почувствовал, что земля расступилась за его спиной. Послышался треск, как будто разорвалась ткань, и он провалился в пекло. Его костюм, ресницы и кожа на его лице вспыхнули, глаза мгновенно вытекли и испарились.

Закричать он не успел.

Павел лежал на жесткой скамейке в обезьяннике и смотрел в потолок. Задержавший его сержант сидел за столом и раскладывал пасьянс на компьютере. Когда пасьянс раскладывался, компьютер играл простенькую мелодию и по экрану рассыпались карты. Когда не складывался, сержант вполголоса матерился.

– Эй, сержант, – позвал Павел.

– Чего надо? – недовольно сказал сержант.

– Как ты думаешь, изобретут когда-нибудь лекарство от СПИДа?

Сержант ответил не сразу. Некоторое время продолжал стучать по клавиатуре, перемещая карты по экрану.

– Я думаю, изобретут, – сказал он наконец, – вон вся Европа умирала от чумы в Средние века. А сейчас это лечится стрептоцитом. Две таблетки под язык.

– А ты откуда знаешь? – удивился Павел.